Есть совпадение

Он отворачивается в тот момент, когда я слышу хруст колес по гравию и характерный звук подъезжающего старого минивэна. Мы с Савви щуримся, глядя на родителей через лобовое стекло, и я тут же жалею об этом. Рот моего отца ошеломленно открыт, а глаза мамы шире, чем я когда-либо их видела, они мечутся между мной и Савви, словно ожидая, что мы снова превратимся в одного ребенка, а не в двух.

Мне не приходит ничего умного в голову, кроме как помахать рукой, что собственно и делает моя дурацкая рука, как будто это общественный призыв, а не приезд родителей, которые собираются тащить меня за ухо через весь Пьюджет-Саунд. После того как они припарковали машину, мама что-то говорит папе, и папа кивает. Он выходит из машины один.

– Черт, – бормочу я. Я никогда раньше не видела, чтобы мама от чего-то пряталась.

Савви придвигается ко мне чуть ближе, или, может быть, я придвигаюсь к ней. В любом случае, мы оказываемся плечом к плечу, когда подходит отец, очень решительно, не глядя на Савви и не признавая ее, смотря на меня налитыми кровью усталыми глазами.

– Танцульки окончены, – говорит он, как будто мы по-прежнему в веселом расположении духа.

– Да. Ты мог бы сказать… – неловко пытаюсь я.

– Нам позвонили из школы. Интересовались, почему ты еще не записалась в летнюю школу, – говорит папа, продолжая в упор не замечать Савви, так что она с таким же успехом могла бы стать неплохим инстаграмным призраком. – Мы с мамой забираем тебя домой.

– Слушай, я знаю, что солгала, но… во-первых, я здесь многому учусь. Латинские корни, окружности и всевозможные бесценные занятия для подготовки к SAT. Но также…

– Прости, Эбби, – говорит папа, делая шаг назад. – У тебя есть немного времени, чтобы собрать вещи и попрощаться со своими друзьями, но…

– Я не буду прощаться с Савви.

Он смыкает рот, и в его глазах мелькает что-то такое, чего я никогда раньше не видела – как будто я предала его. Загнала его в угол, которого он избегал задолго до того, как я появилась, чтобы это сделать. Но есть в нем что-то еще, что вонзает нож еще глубже, заставляя меня сомневаться в себе: удивление. Он не может поверить, что я так с ним поступаю.

На мгновение я тоже не могу поверить.

Наконец он смотрит на Савви практически с безразличием, как будто хочет только взглянуть, но потом его глаза останавливаются на ней, и в них безошибочно читается узнавание – оно не связано с внешностью, а идет от его сердца.

– Я… я уверен, что ты и твоя подруга можете…

– Она не просто моя подруга, – пролепетала я. Я поворачиваюсь к Савви, но она выглядит так, будто забыла, как разговаривать, и чувство вины скручивает мой живот при виде ее лица.

– Ты знаешь, что она моя… ты сам все знаешь.

– Я не…

Я достаю брелок – подвеску в виде сороки, сверкающую на солнце. Без слов Савви снимает цепочку с шеи и нерешительно задерживает ее рядом с моей.

Дверь машины захлопывается. По лицу мамы текут слезы, такие обильные, что трудно назвать их слезами.

– Девочки, – говорит она, обращаясь к нам обеим. – Сейчас не лучшее время для… Я хочу объяснить. Я хочу. Но Эбби, ты можешь просто… сесть в машину и…

– Савви!

Мы поворачиваемся – моя мама плачет, папа выглядит так, будто не дышал целую минуту, сорочьи подвески болтаются в наших руках – и замечаем, что «Приус» – настоящий «Приус» – подкрался к нам, и родители Савви выходят из машины.

Мало того, мама Савви в бешенстве.

В цветастом платье с запа́хом и сандалиях на танкетке она вовсе не похожа на женщину, которая вот-вот подойдет к нам так быстро, что я чуть не сверну себе шею, следя за ее передвижением, но в одно мгновение она хватает Савви за руку и испепеляет взглядом мою маму.

– Как ты смеешь, – говорит она маме, сжимая руку Савви так сильно, что ее кожа краснеет. – Вы прекрасно знаете правила.

– Я не…

– Мы решим этот вопрос так же, как и в прошлый раз. Не думай, что мы этого не сделаем, – говорит она, оттягивая Савви назад, как будто кто-то собирается схватить ее.

– Пьетра, – говорит папа Савви, который только что догнал ее. – Давай не будем торопиться…

– Мы уходим. Сейчас же.

Я все жду, когда мои родители начнут защищаться. Мама делает несколько шагов назад, но застывает, глядя на Пьетру, как зверек, осознающий, что его вот-вот сшибет грузовик.

– Мама, ты не можешь просто посадить меня в машину, – говорит Савви, наконец обретя голос. – Я здесь работаю.

– Черта с два я не могу, – говорит мама Савви, совсем не похожая на ту сияющую, чопорную женщину с рождественской открытки семейства Талли.

Мой отец вклинивается в разговор, прежде чем мама Савви чуть ли не как пожарный закидывает ее на плечи.

– Я думаю, нам всем нужно поговорить с нашими дочерьми, – говорит он, не глядя на родителей Савви. – Эбби, тебе нужно что-нибудь взять или ты можешь сейчас поехать с нами?

– Я… Мне нужно…

– Я сообщу Виктории, где ты, – говорит Савви. Затем добавляет, прежде чем ее мама успеет запротестовать: – И куда я уезжаю. Дай мне несколько минут, и я пойду с тобой, хорошо?