Есть совпадение

Но это – небо отбрасывает на нем теплые оттенки, как будто его лицо создано для того, чтобы ловить свет. Золото его глаз, прямая линия носа, острый изгиб челюсти – эти особенности его лица, которые я так старалась не замечать, теперь предстали передо мной, и пытаться отвести взгляд было бы все равно, что пытаться отрицать каждое мгновение, когда я страдала по нему и казалось, что последнее, чего бы мне хотелось – забыть о нем.

Я достаю камеру Поппи, радуясь, что пробралась в хижину и прихватила ее во время ужина. На включение уходит лишняя секунда, которая длится так долго, что кажется, будто это не просто камера, а целая вселенная: Ты уверена в этом? Ты этого хочешь?

Я не понимаю, почему она задает эти вопросы, пока мой глаз не погружается в видоискатель, и Лео смотрит на меня через объектив.

Это не фотография, понимаю я. Это воспоминание. Я всю жизнь пыталась поймать идеальные моменты, воспринимая каждый из них как победу. А это первый момент, который я запечатлеваю в качестве поражения.

– Эбби?

Следующие двенадцать часов будут мини-похоронами, прощанием со всеми и со всем здесь, но все же это прощание. Лео проведет остаток лета здесь, а я проведу его в летней школе. Потом я вернусь в среднюю школу в Шорлайн, со всеми своими уроками и репетиторскими занятиями, и Лео уедет. Проблема сама решилась еще до того, как она могла стать проблемой; мне никогда не придется говорить Лео правду о том, что я к нему чувствую. Мы упустили время. Я должна почувствовать облегчение. Ничьи чувства не будут задеты. Ничья гордость не будет ущемлена. И ничье сердце не разобьется, кроме моего.

Я фокусирую Лео в кадре и щелкаю.

Наступает тревожная тишина, и я держу камеру на уровне груди, а взгляд Лео прикован ко мне, как будто камеры и не было вовсе. Я думаю о том, чтобы загрузить фотографию, и это пугает меня – мысль о том, что я могу увидеть. И чего не увижу.

Лео первым обрывает взгляд. Я больше не такая трусиха.

– Я бы хотел… – Лео с грустью наклоняется вперед. – Боже мой. Эбби!

– Что…

– Твоя камера, хватай свою камеру, это…

– Ни фига себе.

Вон они, вдалеке. Стая косаток. Их трудно не узнать – спины скользят по воде, их характерные плавники вздымаются над ее рябью.

– Снимай скорее, – говорит Лео. – Это идеальный кадр.

Камера Поппи слишком старенькая. У нее нет ни единого шанса запечатлеть их на таком расстоянии. Я могла бы добежать до хижины, схватить Китти и вернуться, чтобы успеть заснять нечто великолепное. Такое, о чем я мечтала много лет.

Но ни одна фотография не сможет передать это – сердце, витающее где-то в горле, порхающее тело от макушки до кончиков пальцев, эту невесомость, которая заставляет меня чувствовать, что мы находимся в свободном падении, оторванные от земли. Сами того не сознавая, мы бежим к кромке воды, неверящие, преследуемые этим чувством, которое громче слов.

Мы наблюдаем за ними в молчаливом благоговении, и наше волнение пульсирует друг в друге, как нечто, к чему мы можем прикоснуться. Затем это случается – одна из них выпрыгивает из воды, эта радостная, огромная, невероятная штука, так далеко в море, но почему-то так близко, что кажется, будто она выпрыгивает для нас, чтобы только мы вдвоем ее увидели.

Мы поворачиваемся, и наши взгляды встречаются так же быстро, как вспышка молнии в первый день в лагере. Это энергия и хаос, но они уходят корнями в нечто настолько глубокое, и на этот раз меня это не пугает. Я чувствую странную неуязвимость, как будто моменты, происходящие прямо сейчас, не имеют никакого значения, но в то же время каким-то образом имеют значение для всего сразу.

Где-то в глубине души знаю, что не должна позволить этому случиться. Это полная противоположность тому, как я собиралась с этим справиться. Но, может быть, как сказала Савви, все становится хреново, прежде, чем станет лучше. Ну, самое худшее, что я могу придумать: дать Лео еще один шанс отвергнуть меня. А если он не отвергнет, то дать себе шанс узнать, что произойдет тогда, даже если он не станет моим.

Я не вижу ничего за пределами Лео к тому моменту, когда веки моих глаз закрываются, что-то сильнее любого чувства ведет нас вперед, притягивая друг к другу. Это неизбежно. Гром после молнии. Порядок после хаоса. Надежда после…

– Ты не видел Финна?

Поцелуй прерывается, не успев начаться, но никто из нас не отпрянул друг от друга. Мы застыли на месте. Его глаза так широко смотрят в мои, и я могу лишь предположить, что он не хотел, чтобы это случилось. Мне приходится взять себя в руки и сделать скромный шаг назад, прежде чем Микки появляется в поле зрения. Лео краснеет так сильно, что ему не помешал бы визит к медсестре, но, как ни странно, я при этом спокойна.

Думаю, этого чувства было достаточно. Просто для осознания. Чтобы это вытесалось на моих костях, стало частью моей истории. Было прекрасное «до», но не было «после», способного разрушить.

– Сегодня нет, – отвечаю я за нас. – А что?