Есть совпадение

Микки даже не заметила, что мы чуть не сыграли в хоккей языками на виду у половины лагеря. Ее брови хмурятся, и она потирает руки с такой тревогой, что я боюсь, как бы она не содрала с принцессы Жасмин всю кожу.

– Я нигде не могу его найти. Я пыталась его прикрыть, но Виктория скоро заметит и…

Лео прочищает горло, водя ладонями о шорты.

– Ты говорила с Савви?

Микки качает головой.

– Ее я тоже не могу найти, но я знаю, что Джо звонила, так что…

Лео наконец отходит от меня. Я чувствую, как он изучает мое лицо, но когда я смотрю на него, я не знаю, что это означает. Кажется, что он разочарован, но я не могу понять, в себе или во мне.

– Эбби нужно собираться, но я помогу тебе с поисками, – говорит он Микки. – У меня есть несколько идей.

Они обсуждают это и в течение минуты расходятся в разные стороны, оставляя меня на пляже с фотоаппаратом, все еще болтающимся на шее. Я смотрю на воду и без удивления обнаруживаю, что косатки исчезли.

Глава двадцать седьмая

Учитывая, что я гораздо меньше знакома с историями о призраке Габи, чем десятки ребят, вернувшихся в лагерь Рейнольдс, я, вероятно, должна быть последним человеком, который последовал бы к ней за Финном. Но вот я здесь, всего пять минут спустя, стою у подножия дерева, которое якобы принадлежит призраку и передо мной тень человека в форме Финна вырисовывает огромные фигуры на земле.

Я с хрустом ступаю на валяющуюся на земле ветку, замирая на месте, и тут между ветвей высовывается лицо Финна. Он смотрит на меня, закрывает глаза и говорит:

– Черт.

– Я тоже рада тебя видеть.

Он поворачивает голову в сторону горизонта, который темнеет с каждой секундой.

– Я не застрял.

– Это похоже на то, что сказал бы застрявший человек.

– Савви с тобой?

У меня даже нет сил обидеться. Даже если бы были, у нас есть проблемы посерьезнее – его голос звучит так, словно он находится на грани паники.

– Только я.

Прежде чем он успевает выкрикнуть еще какое-нибудь оправдание или любое другое свое словечко, я перетягиваю ремень сумки, чтобы камера Поппи оказалась у меня на спине, разминаю запястья и начинаю карабкаться на дерево. Это не совсем легкий подвиг без должного освещения, но в этом-то и проблема. Нет времени возвращаться за Савви или кем-нибудь другим. У меня есть около пяти минут, чтобы помочь ему, прежде чем солнце скроется от нас и весь лагерь погрузится во тьму.

– Тебе вовсе не обязательно.

Я быстра, быстрее, чем Финн ожидает. Его глаза расширяются, когда я приближаюсь к нему, большие и красноватые, выдающие его состояние до того, как он успевает отвернуться.

– Что ты здесь делаешь?

Он цепляется за дерево и еще одну ветку, но, по крайней мере, кажется, что он расслабляется, когда я оказываюсь наверху. Между нами нет ничего, кроме коры и выцветшего знака «Загадай свое желание». Все его планы не смотреть на меня тут же рушатся, когда под моей рукой трещит ветка, и он вздрагивает всем телом.

– Разве у тебя нет своих проблем? – спрашивает он напряженным голосом.

Теперь я достаточно высоко, чтобы быть на уровне его глаз.

– Неплохое замечание.

Он смотрит на меня, в то же время, не глядя на меня – частично пытаясь разглядеть, и частично сосредоточившись на руках, которыми он обхватил дерево.

– Финн.

Он прислоняет голову к стволу дерева.

– Я… карабкался. И дело в том, что обычно я не лазаю по нему один. И я… немного…

– Застрял, – говорю я.

Он смущенно выдохнул.

– Ну, теперь я здесь. Я помогу тебе спуститься.

Такое ощущение, что это говорит кто-то другой. Я не привыкла чувствовать себя так, будто у меня есть авторитет, есть план действий. Это всегда лежало на Конни в нашем трио, или на родителях дома, или на армии учителей и консультантов в школе. Я как бы предполагала, что у меня это плохо получается.

И, возможно, все осталось так же, но сейчас нет времени размышлять об этом.

– Да, – говорит Финн, но это звучит не столько как «да», сколько так, словно он подавился собственной слюной.

Я пробую другую тактику.

– Зачем ты вообще сюда полез?

– Чтобы загадать желание, – говорит он непринужденно. – Эх.

Я пытаюсь вспомнить, какие желания мы загадывали, но мне кажется, что прошли годы с тех пор, как он впервые привел меня сюда. Лео сказал мне однажды, что все клетки кожи обновляются каждые две-три недели, но в этот раз я как будто почувствовала это – каждая из них умирает и возрождается, создавая новую версию меня с гранями и частями, которым я еще не знаю применения.

Тогда мои желания были такими конкретными. Возможно, я не могла решить свои проблемы, но, по крайней мере, я могла дать им имена. Сейчас я даже не знаю, с чего начать.

Именно поэтому я вспомнила, что именно сказал тогда Финн, потому что это именно то, что я чувствую все эти недели спустя.

– Чтобы все было не так хреново?

Он издал хрип, который можно счесть за смех, уводя голову в сторону от меня. Проблема в том, что его конечности слишком заняты приклеиванием к дереву, чтобы он мог отвести глаза или остановить слезу, быстро скатившуюся по его щеке.