Есть такая профессия

В связи с этим начальник оперативного отдела Заволжского военного округа Фёдоров докладывал: «Чем дальше он двигается на юг, тем более сочувствия среди населения встречает Сапожков, и тем удачнее его мобилизации. Сапожкову здесь радуются, нас боятся и ненавидят. Чем дальше Сапожков будет двигаться, тем труднее будет с ним борьба».

Командование военного округа действовало весьма нерасторопно, объясняя медлительность в подавлении восстания тем, что повстанцы конные, а посланные для их ликвидации отряды – пешие.

Такая медлительность не устраивала центральную власть. 28 июля на имя Авксентьевского поступила телеграмма от Л. Троцкого: «Мятеж Сапожкова должен быть ликвидирован как можно скорее. Виновники сверху донизу должны быть беспощадно покараны».

Но телеграмма не возымела эффекта. 29 июля Саратовский Губком РКП (б) докладывал в ЦК, что командования фактически нет, из командиров никто не знает общего положения дел, учёт воинских отрядов не ведётся, командующий округом Авксентьевский пьянствует, доверяя ведение операций неблагонадёжным членам реввоенсовета – спецам, авторитет советских работников в частях, ведущих операции против восставших, сведён на нет.

2 августа в адрес руководства штаба по ликвидации восстания пришла телеграмма уже за подписью Ленина.

Такое давление из центра, наконец, сказалось на действия на месте.

Весь август продолжались бои между силами Армии «Правды» и преследующими их частями Красной Армии. Силы сапожковцев таяли, и они были вынуждены отступать в заволжские степи (Астраханская губерния). 6 сентября состоялся решающий бой, в результате которого Сапожков был убит.

Остатки мятежников, разделившись на несколько групп по 10–15 человек, рассеялись в южном и юго-западным направлениях. С восставшими расправились жестко и быстро. Реввоенсовет республики в телеграмме объявил благодарность батальону саратовских курсантов, а значит, и их командиру Павлу Васильевичу Шувалову «за смелые и решительные действия». И все-таки, на душе у Павла Васильевича был тяжелый осадок. Часто он задавал себе вопрос: нужно ли было действовать так жестоко? Таким ли опасным для Советской власти был бывший комдив Сапожков?

Александра Сапожкова Павел Васильевич знал хорошо: вместе с Чапаевым, еще, будучи командиром 22 пехотной дивизии, он штурмовал Уральск, выдержал длительную осаду белоказаков, награжден орденом Красного Знамени. Не был Сапожков врагом Советской Власти, не выступал против большевиков, а то, что открыто, возмущался продразверсткой, когда у голодных крестьян отнимали последний хлеб – это да. Впрочем, даже Ленин называл продразверстку жестокой, но вынужденной мерой.

Только вот крестьянин, которому нечем было кормить детей, не мог понять этой политической целесообразности. Возмущался Сапожков засильем комиссаров в продотрядах, после «набегов» которых в деревнях не оставалось даже семенного зерна для нового урожая, а на рынках появлялось изобилие продуктов по «заоблачным» ценам. Стоимость пуда зерна иногда доходила до полутора тысяч рублей.

Что же касается главного обвинения в слабости дисциплины в полках дивизии и личного пьянства Сапожкова, то можно ли было поддерживать жесткую дисциплину среди голодных, раздетых и разутых бойцов, да и кто из русских мужиков мог отказаться от стакана «первача», особенно если часть квартировалась в селе, где самогон был практически дармовой. К тому же ходили слухи, что в самом штабе Заволжского округа сам командующий Авксентьевский и его ближайшее окружение пьянствовали беспробудно.

Некоторое время спустя Авксентьевский был разжалован и смещен со всех должностей лично Сталиным за систематическое пьянство.

Павлу Васильевичу было понятно, что жестокость в подавлении восстания Сапожкова исходила лично от Председателя Реввоенсовета Троцкого, который всегда стремился казаться беспощадным к врагам революции. Отношение к Троцкому в Красной Армии было однозначным: его боялись и ненавидели: появление бронепоезда Председателя Реввоенсовета, на котором он мотался по фронтам Гражданской войны, означало только одно: снятие с должностей, трибунал или расстрел.

При освобождении Казани от бело чехов и белоказаков Троцкий лично руководил операцией и приказал расстрелять каждого десятого солдата 2-го Петроградского полка, самовольно бежавшего со своих боевых позиций.

Неумолимая логика (принявшая форму военной диктатуры), железная решительность и непреклонная воля, не останавливавшаяся ни перед какими соображениями гуманности, ненасытное честолюбие и безразмерная самоуверенность – такова была сущность натуры Троцкого. Недаром, даже Ленин как-то назвал своего ближайшего сподвижника «иудушкой», видно понял двуличность и продажность его натуры.

Троцкий, похоже, давно в душе считал, что только он может быть преемником Ленина, что это место логикой истории давно «забронировано» для него.