Есть такая профессия

«…Комкор Думенко, начальник штаба Абрамов, начальник разведки Колпаков, начальник оперативного отдела Блехерт, комендант штаба Носов, начальник снабжения 2-й бригады кон корпуса Кравченко вели систематическую юдофобскую и антисоветскую политику, ругая центральную Советскую власть и обзывая в форме оскорбительного ругательства ответственных руководителей Красной армии жидами, не признавали политических комиссаров, всячески тормозя политическую работу в корпусе… Лишить полученных от Советской власти наград, в том числе ордена Красного Знамени, почётного звания Красных командиров и применить к ним высшую меру наказания – расстрелять… Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Председатель А. Розенберг».

Если бы мог знать Троцкий, что ему самому уготована позорная судьба. Через несколько лет он был снят со всех должностей, лишен наград, гражданства, вынужден был бежать из России, в своих воспоминаниях начал грязью поливать Советскую власть и был убит как враг Революции. Подло жил и мерзко закончил свое существование.

Так и варился Павел Васильевич в этом котле взаимной вражды, злобы, ненависти, все больше понимая, что так будет всегда, а светлое будущее всегда будет находиться за линией горизонта.

Но он выбрал свой путь, дал присягу Трудовому Народу, а значит, должен ее выполнять, даже ценой жизни. Каждый день ему об этом напоминал лозунг над входом в курсантскую казарму, растянутый по приказу комиссара курсов. На красном кумаче белыми буквами было написано: «всякая революция только тогда что-нибудь значит, если она умеет защищаться. В. И. Ленин».

Между тем, боевые действия стали постепенно ослабевать и откатываться от границ Поволжья все дальше на Запад. К концу осени 1920 года польские интервенты и барон Врангель были окончательно разбиты. Советская Республика одержала победу в гражданской войне.

В городах стала налаживаться мирная жизнь. Саратовские пехотно-пулеметные курсы, наконец, вернулись к своей главной задаче – готовить младших командиров. Полностью возобновился учебный процесс. Павел Васильевич стал чаще бывать дома, только радости особой это не приносило: в доме было холодно и неуютно – не было ни дров, ни угля, одежонка на детях была старая и потрепанная. Правда, Галина Ивановна проявляла чудеса изворотливости: из старой шинели сшила им «душегрейки», из своей старой одежды рубашечки, из раздобытой где-то распущенной пряжи свитерочки невообразимой окраски: сами серые, воротники синие, рукава малиновые. В эти минуты думал Павел Васильевич с тоской: будет ли когда-нибудь лучше?

Осень в этом году в Поволжье выдалась ненастная: холодная и промозглая. Бесконечно дул с севера холодный ветер-песчаник. Песок скрипел на зубах, забивал глаза, уши, перекатывался под одеждой. Небо, постоянно затянутое черными тучами и дождь, который, казалось, будет идти вечно…И все-таки в городе теплилась какая-то жизнь. В деревнях вообще было безлюдье. На десятки верст брошенные, заросшие бурьяном поля, дома с забитыми досками окнами и проваленными крышами. Даже лая собак не слышно. А люди: кто сгинул в бойне, кто умер с голоду, кто подался неизвестно куда за лучшей жизнью.

– Ну, справилась Советская власть с основными врагами, – думал Павел Васильевич, – разгромили белочехов и белоказаков, уничтожили деникинцев, колчаковцев, врангелевцев, дали отпор белополякам. Правда, бродят еще по стране мелкие банды, да «лихие» люди – с ними тоже справимся. А дальше что? Сможет ли молодое Советское государство, у которого нет ни ресурсов, ни подготовленных кадров, в условиях полной разрухи, дать людям нормальную жизнь, о которой они мечтали? Что должна делать сейчас Советская власть?