Есть такая работа — учить самолёты летать (СИ)

Орлов с силой потянул крепкую верёвку, и на него хлынул холодный водопад.

— Ух, хорошо! — с удовольствием протянул он и обернулся к сидящим за столом мужчинам: — Помнишь, Мишка, как мы баню обустраивали на базе? Всё хорошо, только…

— Ага, — со смехом продолжил Воронов, — только там в пустыне ни дров, ни воды в достатке, а так ничего!

— А как же вы там? — с удивлением спросил Ястребов.

— Не боись, Саня, всё было нормально. Только жарко. Мы когда домой вернулись, мёрзли как щенята. Это сейчас, через два года морозы легче переносятся.

Мужчины замолчали на минуту, думая каждый о своём, а потом Ястребов внимательно осмотрел всех и тихо спросил:

— Тяжело было?

— Летать нет, а вот хоронить своих — да, — за всех ответил Соколов. — Когда Димку сбили, я со злости…

— Сокол, твою мать, не начинай, а то сейчас получишь то, чего не дождался! — прикрикнул Орлов. — Представляете, я ему «уходи к нашим», а он намордник* сдёрнул и орёт мне в ухо «я им щаз мордалы начищу» и давай своей «расчёской»** порядки наводить!

— Слышь, Орёл, я как увидел, что твоя «сушка»*** носом клюнула, а потом крылья в разные стороны откинула, всплакнуть успел, пока твой мат по рации не услыхал! А потом парашют увидел, как по нему эти суки стрелять начали, и такая злость меня взяла! Я им Пашку Коршуна никогда не прощу! А тут ты ещё! Ну и…

— И как? — с усмешкой спросил Андрей Грачёв.

— Нормально! Одна атака и от командира таких пи… Ругался он, короче!

Орлов хмыкнул и с издёвкой добавил:

— И не только. Чего это ты награду свою замалчиваешь?

— Да ладно, — протянул Соколов, — подумаешь, фонарь мне поставил, нос-то не сломал! Это потом, когда «лягушатники» отзвонились, он руку мне пожал, а поначалу злой ходил!

— Ты чё, Орёл, у пиндосов раны зализывал?

— Не совсем, недалеко госпиталь французский стоял, меня там одна девочка вела. Она по-русски как мы с вами говорила, мать у неё не то русская, не то француженка, но из русских, что ли. Она подробностей не рассказывала, только улыбалась на мои вопросы. Вот она в том госпитале и работала. Я же почти сутки по пустыне полз, они меня у какого-то кишлака подхватили. А через две недели наши меня забрали. Помню потом буря жуткая была, а после эти смертники в наступление пошли. Местные их зажали, а наши с неба отутюжили по полной программе.

— Но госпиталь тот разбомбили, — задумчиво проговорил Соколов. Воронов вздохнул и отвернулся от стола. — Не простили они цивильным, что русского лётчика спасли. Правда, говорили, что там к тому времени уже вроде как никого не осталось, эвакуировать их успели. А что правда, что нет — хрен его знает.

В этот момент где-то зазвонил телефон, Грачёв вскочил и быстро вышел из комнаты, где друзья отдыхали после бани.

— Опять, — недовольно пробурчал Ястребов.

— Это чё, Алёна его пасёт? Не рано ли? Не жена ведь, невеста пока, — Соколов как-то грустно усмехнулся и покачал головой.

— Если бы! — Александр сжал кулаки и тихо выругался. — Наш Андруша ещё зазнобу себе завёл! Марина. Воспитателем в детсаду работает.

Соколов поднял брови и понизил голос до шёпота:

— Ну если тебе об этом известно, то Алёна тоже в курсе?

— Да, все в курсе, — нехотя подтвердил Ястребов. — Но самое главное, мужики, эта ж его дама сердца себя так нагло ведёт! Ничего в голову не берёт! Она однажды даже на КПП припёрлась! Ей, видите ли, Андрюшеньку срочно надо было. И этот лопух тоже! Нет чтобы решить что-то, бегает туда-сюда, как тот осёл между двумя стогами.

Грачёв вдруг повысил голос и мужчины услыхали несколько слов: «Не надо, я сам, не звони мне больше!»

— Ты-то, Орлов, чего молчишь? Вы с детства рядом, скажи ты этому доморощенному Казанове, чтобы мозг включил.

— А я какое право имею на это, Сань? Мы же с Катей разошлись тоже потому, что я сам налево сходил! Правда, не один я. Но если честно… ни о чём не жалею. Я теперь знаю, как можно… жить. И пусть такого уже не будет, но я хотя бы… любил. Ладно, закрыли тему! Они взрослые люди, разберутся. Или разбегутся.

***

Дмитрий резко сел, тяжело дыша, чувствуя как пересохло в горле, будто опять песок и мелкая пыль заполнили рот и лёгкие, не позволяя глубоко и свободно вдохнуть.

Этот сон не снился ему уже давно, больше года. Что произошло сегодня, что его опять накрыло то воспоминание? Орлов медленно лёг, неприятно ощутив кожей мокрую подушку. Встал, подошёл к окну, аккуратно ступая голыми ногами по холодному полу. Он знал, почему ему опять приснился этот сон, но гнал от себя эту мысль. Потому что следом приходила боль, адская, не поддающаяся никакому лечению. Боль от невосполнимой утраты. Элен… Леночка…