Есть такая работа — учить самолёты летать (СИ)

— Митенька? — встрепенулась Тамара Ивановна и провела ладонью по тёмным с редкой проседью волосам. — А ты надолго? А Андрюши нет, он улетел. Он не вернётся, Митенька. Мне Серёжа сказал, что он надолго улетел. С кем же мне теперь Людочку оставить, Митя? Она же такая неугомонная, только Андрюшеньку и слушала. А теперь как же? И зима, Митя, зима… Земля холодная, ему холодно будет, мальчику моему… А я согреть его не смогу… А ты приходи к нам, Митенька, я тебе книги Андрюшины покажу. Он читал много… мечтал…

Она умолкла и опять стала раскачиваться, продолжая что-то шептать о сыне, непослушных дочерях. Дмитрий взял её холодную ладошку и молча поцеловал. Затем встал и отошёл в сторону, где стояли отец и мама Даша.

— Ты молодец, что пришёл. Тома всегда любила тебя, может, ты сможешь её как-то выдернуть из этого безумия.

— Отец, а где Алёна?

— Пока не приходила. Они с Павлом задерживаются. Но обещали быть.

Александр Дмитриевич тяжело вздохнул, Дарья Николаевна мягко положила на его локоть свою ладошку, он нежно накрыл её своими пальцами.

Дмитрий отступил назад, увидев в глубине зала Соколова и Воронова. Они молча кивнули друг другу, Соколов открыл рот и вдруг лицо его скривилось и он тихо выругался сквозь стиснутые зубы.

Дверь в зал отворилась, и в заполненное людьми помещение ворвалась молодая девушка с длинной косой. Дмитрий прищурился и оглядел её с ног до головы. Простоватая, небольшого роста, в какой-то несуразной шубе из искусственного меха почему-то розового цвета. Она быстро прошла в центр и вдруг упала перед гробом на колени, прислонилась к нему лбом и начала громко причитать, выкрикивая что-то о любви, детях, будущем. Грачёва безучастно смотрела на девушку. Дмитрий растерянно оглянулся и увидел кривую улыбку на губах мамы Даши. В следующий момент она сделала несколько быстрых шагов и рывком подняла пришедшую девушку, буквально выталкивая её в боковую дверь.

— Это кто? — ошарашенно поинтересовался Орлов.

— Это и есть Андрюшина зазноба, — прошипел подошедший Соколов, презрительно провожая взглядом сопротивляющуюся в руках Дарьи Николаевны девушку. — Хоть бы постеснялась перед его матерью спектакли разыгрывать. Упс, мужики, а вот теперь приготовились. Командир и Алёна пришли.

Они повернулись к входной двери, где стоял Захаров, поддерживая под руку дочь. Казалось, что все жизненные силы покинули эту темноволосую красавицу, на лице которой жили только измученные слезами и бессонницей глаза. Она сделала пару шагов и остановилась, не в силах подойти ближе.

Тамара Ивановна медленно повернула голову в её сторону и начала шарить в воздухе руками, будто искала невидимую опору.

— Тамара Ивановна, здравствуйте…

Грачёва наконец схватила дочь за руку и задушено прошептала:

— За что?.. Зачем? — затем поднялась и громко произнесла: — Как они посмели, Лида?.. Так называемая невеста и её папаша! Это ты во всем виновата! Ты! Это ты создала того монстра, что убил моего сына! Вон! Убирайтесь оба! Вон!

— Тома, успокойся! — пробормотал жене на ухо Сергей Леонидович. — Алёна ни в чём не виновата.

— Тамара Ивановна, нам обоим Андрей был очень дорог. Мы бы хотели попрощаться с ним. Ваша скорбь — и наша скорбь тоже, — твёрдо произнёс Захаров и успокаивающе погладил дочь по плечам.

— Вы же знаете, как я любила его, — сквозь слёзы прошептала Алёна.

— Любила? И сделала всё, чтобы он погиб, летая на этой дрянной машине!

— Мама, — Лида сделал шаг вперёд и обняла мать.

— И она виновата не меньше, чем тот, кто позволил моему мальчику сесть в этот проклятый самолёт. Это все вы виноваты, — она обвела безумным взглядом стоящих офицеров и конструкторов. — Если бы не вы все, мой мальчик был бы жив. Мы бы веселились, танцевали, пили вино. Но вы сделали так, что он умер, а вы все живёте! И ты, и ты, и вы все! — Грачёва обвела взглядом конструкторов и испытателей, задержавшись взглядом на своём муже и Орлове-старшем.

Алёна прижалась к отцу и плакала навзрыд, Орлов и Соколов подошли к Александру Дмитриевичу, который украдкой поглаживал грудь в области сердца. Воронов шагнул в сторону Грачёвых, Лиды и Сергея Леонидовича.

— Мама, успокойся! — Лида со слезами на глазах пыталась хоть как-то загладить брошенные слова, но Тамара Ивановна вдруг резко повернулась к ней и закричала:

— Не успокоюсь! Не успокоюсь, пока здесь находятся все эти люди, убившие моего сына. И ты!

Лида вздрогнула и отшатнулась от матери.

— Ты! Ты и твои врачи, твоя распрекрасная Лена! И ты, — ткнула пальцем в сторону вернувшейся Дарьи Николаевны. — Вы не смогли его спасти! Вы все хотели его смерти! Все!