Есть только дорога…

Около полуночи подошёл "Демидыч". На удивление, очень много народа из Перми в него грузится. В вагон Лешего вместе с ним и цивильными пассажирами загрузились три бородатых мужика в тельниках, штормовках и с большими рюкзаками.

Место Лешего – верхняя полка без белья. Проводница запретила доставать матрас. Мол, "бельё не купили, нечего!". Леший расковырял из рюкзака свой спальник, лёг в него. За окном кончились последние огни Перми и показывали ночь со светящимися оазисами деревень в глухой ночи. Поезд летел быстро.

Леший вышел в тамбур. Там стояли и курили двое "бородатых туристов", которые садились вместе с ним.

– О, а ты тоже с рюкзаком был. Откуда добираешься?

– Да я автостопом вообще еду, заебался только, решил последнюю ночь поездом доехать.

– Ничё ты даёшь. А откуда сам?

– Вообще с Михайловска, из Свердловской области, а щас еду из Йошкар-Олы.

– А мы с Народной и Манараги52. Слыхал?

– Конечно. В детстве Рундквиста читал, "Cто дней на Урале"53. Только не тянуло меня почему-то в эти горы. Мне Южный Урал милее.

– Ну, если тебе автостопом, то конечно Южный Урал попроще. Мы с приключениями добираемся. Это третья пересадка! Сначала на вахтовке до Инты, потом ночь в Котласе, Киров и вот Пермь. Сами со Свердловска тоже.

– А чего так сложно? Билетов не было?

– Да. Ну и плюс логистика корявая. У нас же нет прямых поездов в сторону Воркуты…

– Понятно.

Леший отвернулся, протёр рукой запотевшее окно. За окном уже была темень. Лишь на фоне густо сине-чёрного неба темнели остроконечные силуэты елей. Такое сочетание густой тьмы, неба без звёзд. И редких вспышек от пантографа поезда.

"У них своя дорога. У меня – своя. Но мы и они – и есть дорога. Наверно, они интересные. Хотелось бы пожить их жизнью. Или не хотелось. Хер знает, что в прошлом этих бородатых людей. Хотя в горы бы хотелось. Да".

Леший докурил, поссал, умылся и отправился спать. Полотенце тоже не выдали, поэтому Леший обтёр руки о матрас. Воткнул в уши плеер и вырубился…

" – Кто ты чмо? Фашист?

– Нет…

– Значит ты антифашист (удар по лицу, хруст носа, кровь)

– Привет, я тут антифашиста пизжу.

– Я не антифа!

– Что с ним делать? Убить? Пусть живёт? Эй ты бля! Узник совести! Моя девушка по телефону говорит, чтоб ты жил тварь… (удар по голове, темнота)

…

– Лёха ты как? (шлепки по щекам)

– Голова болит. Щас блевану.

– Они ушли. Ещё Костику ввалили. И мне прилетело, я за тебя впрягся.

– Я что-то такое припоминаю. Спасибо Стас.

– Иди умойся, потом посмотрим, что с тобой можно сделать.

…

– Проблевался?

– Ага.

– Ну чё Леший, давай нос вправлять. Терпи. Больно.

– Похуй уже… Ай!

– Воот. Как было. Хотя "красивый" походишь какое-то время. И ездить придётся на собаках.

– "Девушки из Мории самые красивые, пол-ебала красное, пол-ебала синее…" 54

– Шутить изволите…

– Спасибо тебе. Ты один за меня впрягался.

…

– Сотрясение мозга. Нос тебе товарищ хорошо вправил, – матушка осматривала фингалы Лешего со всей строгостью врача, – Спасибо ему скажи. Жить будешь, но с твоими показателями, скорее всего, в армию не пойдёшь. Точнее пойдешь в военное время. Нам же с отцом спокойней.

– А сейчас что?

– Да ничего, поваляешься в больнице. Лучше в Нижних Сергах.

…

– Зачем куришь? – хирург Нижнесергинской больницы Касым Каримыч был строг к Лешему

– А чего, нельзя?

– Я запрещаю тебе курить!

"Угу", – думал Леший и угрюмо курил, стоя на лестничной площадке с обшарпанной табличкой: "Мы уважаем ваши привычки – вы уважайте наши порядки"