Эстафета

Лизнув в очередной раз, Зорро почувствовал на языке вкус какого-то едкого вещества. Скосив глаза, зверь взглянул на рану. Оттуда медленно выползала коричневая пена. Зорро удивился, слизнул пену и взвыл от дикого жжения во рту. Шли минуты, а пена все валила и валила из раны. Коваль с ужасом увидел, что дырка все увеличивается. К вечеру в нее вполне мог бы войти человеческий кулак. Зорро больше не рычал и не метался. Он лежал под скалой и тихо стонал. Ни он, ни Коваль не заметили, откуда взялся знакомый зверь «мортира». Сперва он бродил поодаль, выжидая. Но по мере того как Зорро слабел, хищник начал сужать круги.

Коваль чувствовал себя как в тюрьме, внутри этого слабеющего тела. Переселиться в зверя — «мортиру» — значило бы надолго сойти с маршрута короткие кривые ножки его не были приспособлены для долгой ходьбы, а смертельных врагов у него, похоже, не было и ждать очередного «переселения разумов» пришлось бы долго.

Борясь со слабостью, Стас заставил Зорро подняться. Зверь, кряхтя, подчинился железной воле человека и двинулся вперед, ковыляя на трех ногах. Четвертая лапа болталась бесполезным придатком. В ней под толстой шкурой, не было уже ни мышц, ни костей, только переливалось, тяжело и лениво, что-то жидкое. Но и боли не было тоже. Только слабость.

Изредка оглядываясь, Стас видел, что «мортира» ковыляет следом, метрах в сорока за его спиной, как и раньше, не приближаясь. К счастью, идти пришлось не далеко. Среди выветренных, обсосанных ветрами, столбов-останцев Стас заметил один, необычной формы. Это была невысокая, в два человеческих роста, П-образная арка, а точнее — три ничем не соединенных друг с другом камня, причудливо выпиленных ветром. Подножие их окружали густые колючие кусты. О лучшем Коваль и не помышлял. Заросли с трех сторон загородят «мортире» дорогу.

Зорро, кряхтя, прополз под аркой и заворочался в кустах, устраиваясь поудобнее. Сквозь просветы в зарослях Стас увидел, как занервничала «мортира», зашустрила вокруг кустов, отыскивая лазейку. Потом она остановилась перед аркой, вглядываясь в проход, который промял своим телом Зорро.

Соблазняя хищника, Стас высунул за арку загубленную лапу. Она безжизненно легла поверх смятых веток. Из жерла «мортиры» закапала мутная слюна. Она сделала первый нерешительный шажок к добыче, потом другой — поувереннее… И тогда Коваль здоровой лапой обрушил на нее верхний базальтовый монолит.

Камень рухнул на монстра. Коваль увидел, как заскребли кремнистую почву, задергались торчащие из-под глыбы кривые ножки. Потом астронавт заметил, что один из столбов, потерявших привычную опору, начинает крениться на Зорро. Стас даже не попробовал отодвинуться. «Пусть так! Только бы не «мортира»… Должны же быть здесь хоть какие-то стервятники!» — успел подумать он, прежде чем тяжелый каменный столб опрокинулся ему на голову.

Стас очнулся и сразу понял, что сидит на втором, уцелевшем столбе. Внизу, полуприкрытая камнем, лежала бесформенная туша Зорро. На ней копошились две крылатые твари, отпихивая друг друга сизыми кожистыми крыльями и хрипло крича. Стервятники. Коваль разглядел их губастые упырьи рожи и членистые лапы с сильными клешнями, которыми они с легкостью резали толстую шкуру зверя. Астронавта передернуло от мысли, что он сейчас представляет собой точно такое же зрелище. Коваль расправил крылья и неуклюже взлетел. Уже в первые минуты он понял, что новое тело подчиняется ему полностью. От индивидуальности стервятника не осталось и следа. Сделав прощальный круг над последним пристанищем Зорро, Стас взял курс на восход солнца.

Стервятник был неважным летуном. Зато он мог подниматься над горами и долго планировать, экономя силы. «Сам себе я теперь дельтаплан», — невесело шутил в эти минуты Стас. Но вскоре он привык к новому телу и от всей души упивался полетом.

Уже на следующий день возникла проблема пищи. Конечно, Стас не раз видел на земле падаль, но надо ли говорить, что аппетита она в нем не возбуждала. А есть хотелось нестерпимо. Коваль попробовал охотиться, но для этого неуклюжее тело стервятника не было приспособлено. Каждый раз добыче удавалось скрыться.

И тогда Стас сплоховал. Он заметил в редкой кроне разлапистого дерева, среди лиловых цветов, несколько незнакомых еще ему не очень крупных тварей, спланировал на них, схватил… и понял, что оказался в ловушке.

Животные ворочались в липкой слизи на толстых ветках дерева, словно мухи в липучке, наматывая на прозрачные свои крылья толстые нити клейкого сока. Коваль попытался взлететь, но почувствовал мертвую хватку дерева. Огромным усилием воли Стас сумел побороть в себе инстинкты и не сопротивляться.