Эстафета

— Делать нечего, и тянуть больше нельзя, — ответил Пелоп. — Я должен прыгнуть, чтобы Тилон все увидел собственными глазами.

«А ведь он в свое время был, наверно, неплохим атлетом», — подумал Тилон, разглядывая мускулистую фигуру Пелопа, и до сих пор не утратившую стройности.

Пелоп попятился от скаммы, выбирая пространство для разбега.

— Погоди, отец! — остановила его Гидона. — Ты забыл одну вещь, без которой прыгать нельзя.

— Какую?

— Может, ты, Тилон, подскажешь? — лукаво улыбнулась возлюбленному Гидона.

— Не знаю, — сказал юноша.

— А еще к Олимпиаде готовитесь! — покачала головой Гидона. — Неужели вы не знаете олимпийские правила? Соревнования по прыжкам проводятся обязательно в сопровождении флейты!

— Верно, дочка, Зевсом клянусь! — воскликнул Пелоп.

Тилон почесал в затылке:

— Где ее возьмешь, флейту?

Гидона побежала в дом и через некоторое время вернулась, неся старенькую флейту. Спустя мгновение звуки самодельной флейты полились над двориком, замирая где-то там, над стройными рядами виноградников.

— Ну вот, все в порядке, олимпийские правила соблюдены, — произнес Пелоп. — Теперь, Тилон, смотри. Запоминай с первого раза — на повтор у меня сил не хватит.

Флейта Гидоны звучала все громче, ритм мелодии убыстрялся.

Пелоп разогнался и, оттолкнувшись от края скаммы, прыгнул. Конечно, возраст и растренированность дали себя знать, и прыжок получился весьма заурядным. Пролетев незначительную часть длины скаммы, Пелоп тяжело плюхнулся в песок.

Флейта смолкла. Глаза Гидоны, смотревшей на отца, были полны жалости. Пелоп, однако, ничуть не казался удрученным.

— Что вы так уставились на меня? — улыбнулся он молодым людям, вставая. — Я ведь вовсе не собирался бить олимпийский рекорд. Это дело Тилона, не стану отнимать у него хлеб.

Отметив место, где он приземлился, Пелоп тяжело вылез из скаммы и, прихватив на сей раз оба диска, отправился на стартовую позицию. Здесь он тщательно, не спеша продел пальцы в отверстия дисков, затем помахал ими в воздухе, проверяя, прочно и удобно ли ухватился за груз.

— А теперь — прыжок номер два, вместе с грузом, — громко произнес он. — Флейту, дочка!

Тилон весь превратился во внимание. Вот сейчас, через несколько мгновений, перед ним раскроется тайна, о которой он думал много лет после памятного разговора у костра с отпущенным рабом…

Держа диски в полусогнутых руках, Пелоп разогнался, как и в первый прыжок. Перед тем как оттолкнуться от края скаммы, Пелоп резко выбросил вперед обе руки, отягченные грузом. Казалось, он старался отбросить от себя невидимого противника. Тут же Пелоп очень плавным, пластичным движением отвел руки назад. Толчок… И Пелоп взвился в воздух. Но на сей раз он взлетел в воздух гораздо выше, словно подброшенный в воздух мощной пращой. Уже в полете Пелоп совершил несколько волнообразных движений всем телом. «Словно рыба, которая пытается плыть против сильного течения», мелькнуло у Тилона. Одновременно с волнообразными движениями, с помощью которых Пелоп как бы ввинчивался в воздух, он вновь и вновь перемещал руки с грузом — вперед, а затем назад, за спину.

Тилон не сумел сдержать возглас восхищения: после второго прыжка Пелоп приземлился на добрый десяток стоп дальше, чем в первый раз, когда он прыгал без груза. Пелоп опустился на пятки, затем рухнул на песок. Гидона отшвырнула флейту и бросилась к отцу. Одновременно с ней к Пелопу подбежал Тилон.

— Что с тобой, отец? — с тревогой спросила Гидона и взяла отца за руку.

Пелоп судорожно, словно рыба, выхваченная из воды, глотал открытым ртом воздух. Глаза его были мутны, искривившееся лицо изображало страдание.

— Сердце схватило… Ничего страшного… — шепнул он и прислонил руку с диском к своей бурно вздымающейся груди. — Дай попить, дочка…

Тилон в несколько прыжков достиг беседки и принес амфору с водой. Пелоп сумел сделать два-три глотка, остальное пролилось на песок скаммы.

— Нельзя тебе прыгать, отец, — сказала Гидона. — Сердце могло разорваться.

— Мое сердце не разорвется, пока я ему не разрешу, — отшутился Пелоп. И серьезно добавил: — Мне ведь надо еще кое-что увидеть, прежде чем уйду в царство теней. И триумф Тилона. И ваше счастье… Ничего с моим сердцем не случится, не бойтесь! В рабстве, в Спарте, мне и похуже бывало.

С усилием поднявшись, Пелоп сделал несколько неуверенных шагов, затем снял с рук диски и не без торжественности протянул их Тилону.

— Надеюсь, этот миг войдет в историю спорта, — сказал Пелоп, по-особому выговаривая слова. — Передаю тебе, Тилон, эстафету. Не урони ее! А ты, Гидона, подними-ка флейту и начинай играть олимпийский мотив!

Тилон несколько раз подбросил на руках оба диска, взятые у Пелопа, затем принялся вдевать в них пальцы, старательно копируя все движения своего наставника, которые запомнил.

— Клянусь Зевсом, молодец. Моя хватка! — похвалил Пелоп, когда Тилон вышел для разбега и изготовился к старту.