Эстафета поколений: Статьи, очерки, выступления, письма

Скольким замечательным мальчишкам и девчонкам не в меру увлекающиеся родители испортили и портят жизнь, стремясь из прилично играющих или поющих в семейном кругу ребятишек непременно вырастить Марин Козолуповых, Давидов Ойстрахов или Иванов Козловских. Сколько убивается на это времени, средств, детского здоровья, а в итоге в лучшем случае тапер ресторанного джазика или домашняя исполнительница «жестоких» романсов. И только. А ведь, может быть, один, если бы его не тащили за уши в музыкальное училище, мог стать знаменитым мастером угля, подобно Николаю Мамаю, а вторая — не менее прославленной ткачихой, как Валентина Гаганова.

Итак, что касается меня, то я упрекаю Евгению П. лишь в том, что она, не дожидаясь, чтобы это за нее сделал кто-то другой, сама не взялась за исправление некоторых черт своего характера — не боролась со своим индивидуализмом. Один итальянский читатель «Огонька», Луиджи Джаварди, откликнувшийся на письмо Жени, пишет ей: «Вы ограничивались незначительными успехами и при первом серьезном затруднении бросались на новое поприще, не стремясь преодолеть трудность. А между тем именно борьба за преодоление препятствий помогла бы Вам разобраться в том, какая из областей деятельности более соответствует Вашим способностям и Вашим возможностям». Замечание это абсолютно правильно. Но правильно лишь в том случае, если бы девушку своевременно подготовили к преодолению трудностей, если бы она вступала в жизнь как боец, устремленный к какой-то цели, а не просто как плывущий по течению времени «житель земли».

Кто же должен был подготовить Евгению к преодолению трудностей? Ответ один: семья, школа, пионерская организация, комсомол. Но если бы нашелся желающий проследить путь Жени через семью, через школу и молодежные общественные организации, то на этом пути, несомненно, обнаружились бы немалые колдобины, и выяснилось бы, что с Женей не очень-то работали, что излишне часто она была предоставлена самой себе. В семье восхищались обилием ее «талантов», в школе ей изо дня в день внушали убеждение в том, что у заканчивающего десятый класс один-единственный путь —в институт; без института, дескать, жизни на земле нет. А какова была роль пионерской и комсомольской организаций в Жениной жизни, по письму и вообще не видно: то ли она избегала участия в их работе — и так бывает, то ли они были не настойчивы и не вовлекли Женю в работу — так тоже случается.

Мы говорим «семья», «школа», «пионерская организация». Но ведь все зависит от людей, от того, какие люди в семье, в школе, в руководстве пионерской организацией. Бывает, что плоха семья, но хороша школа, и молодой человек вопреки семье вступает в жизнь отлично подготовленным. А бывает, что семья хороша, а вот учителя иные попадутся неважные, и до того неважные, что даже и хорошая семья не может нейтрализировать тот вред, какой эти учителя причиняют восприимчивой мальчишеской или девчоночьей душе.

Я знаю директора одной школы (к сожалению, приходится нехорошо говорить о женщине), которая хорошими учениками считает только тех, кто кляузничает, подхалимничает, всячески перед нею выслуживается. Остальные, по ее мнению, никуда не годятся. Каждый легко может себе представить, как в такой атмосфере уродуются детские души, с какими представлениями о жизни выходят молодые люди из подобной школы. Все силы мизантропка-директорша тратит на то, чтобы выдумывать и причинять неприятности ученикам, которые не желают лебезить перед нею, которые растут смелыми, неподкупными, самостоятельными. По окончании школы она выдает им самые отрицательные характеристики. Все видят это, но, когда я поинтересовался, почему же видят и терпят, мне ответили, что этой даме осталось дотянуть несколько лет до пенсии, пусть, мол, дотягивает, жалко портить ей биографию. Кто знает, может быть, не попав своевременно в ветеринарный институт, к которому она, возможно, имела тяготение, а затем провалившись на экзаменах в институт швейной промышленности, куда ей посоветовала «тетя Элла», поступила эта женщина с отчаяния, без призвания к делу, без любви к детям в институт педагогический да вот почти три десятка лет и калечит ребячьи жизни.

И в то же время известна мне другая школа, где директорствует человек, всю войну провоевавший офицером-артиллеристом, а по окончании войны сразу же вернувшийся в школу, которую он горячо любит. Это человек благородной, справедливой души. Поэтому и в школе установилась атмосфера благородства, нетерпимости ко всему низкому и некрасивому. Подхалимству и угодничеству тут места нет.

Окажись Евгения именно в такой школе, ее к жизни подготовили бы основательней. С нее бережно удалили бы излишнюю спесь, взращенную похвалами домашних по поводу обилия «талантов» у девочки, ее бы научили понимать силу коллектива, окрылили бы светлыми, красивыми целями, во имя которых человек способен преодолевать любые трудности в жизни.