Эстафета поколений: Статьи, очерки, выступления, письма

Ныне в оценке достигнутого, в познании его активно участвует и наша память. Нас волнуют и радуют наши успехи, нас волнует и радует сознание того, что во всенародных великих работах, так колоссально изменивших экономику родной страны, есть доля и нашего, пусть иной раз скромного, но всегда очень нужного народу труда. Гораздо лучше мы понимаем теперь язык цифр, потому что рядом с цифрами ставим виденное собственными глазами, сделанное собственными руками.

Я помню берег Азовского моря возле города, который тогда назывался Мариуполем. Пустынный, прокаленный солнцем берег, лиманы и камыши. Это был 1929 год. А несколько месяцев назад я не нашел на этом месте ни лиманов, ни камышей. Уже четверть века стоит на морском берегу металлургический завод «Азовсталь».

Вспоминается довоенная поездка в город Череповец. По улицам ходили классические для таких небольших городков козы, и на улицах густо росла трава. Ныне в Череповце тоже родился завод и тоже производящий металл. Город становится индустриальным.

Почти треть века назад на праздничной демонстрации в Ленинграде увидел я первые путиловские тракторы. Они казались истинным чудом техники. Поставить бы эти слабосильные детища путиловцев рядом с теми могучими тракторами, которые ныне поднимают целину или корчуют леса, как бы смешно и трогательно они выглядели в таком соседстве.

И металлургический завод «Азовсталь», и домны Череповца, и многочисленные тракторы, и тысячи других заводов, других машин — все они и все это родилось и рождается в строгом соответствии с планом. Когда я двадцать семь лет назад слушал шум приазовских камышей на пустынном морском берегу, изгибы этого берега уже были нанесены где-то в Москве на ватман, и карандаш проектировщика размечал на них квадраты и прямоугольники будущих цехов.

Мы читаем сегодня цифры, много цифр, но видим не их — мы видим берега многоводных рек, видим обширные пространства земель Казахстана, Алтая, других республик, краев и областей, видим сотни советских городов и тысячи сел, видим всю нашу чудесную страну. Видим ее не только такой, какой она есть сейчас, сегодня, но и такой, какой она будет завтра. Теперь нам совсем нетрудно, посмотрев на пустынные каменные берега Ангары, представить то, что будет там через год-два. Теперь, когда мы уже видели гигантский грузовик-самосвал, поднимающий двадцать пять тонн груза, нам нетрудно представить себе, что это за великолепная будет машина — грузовик-самосвал на сорок тонн. Мы даже воображением стали намного богаче, чем были когда-то.

Да, много могли бы рассказать молодежи люди старшего поколения. Они могли бы рассказать, например, о бирже труда. Биржи труда, наследие капитализма, существовали еще и при Советской власти. Не сразу удалось ликвидировать безработицу. Это было страшно — изо дня в день, из месяца в месяц ходить к окошечкам биржи, спрашивать, не нужны ли какому-либо заводу, какой-либо фабрике рабочие, и слышать из окошечка неизменное: «Нет, пока не нужны».

Почему-то сейчас считается возможным, нормальным и чуть ли не единственно правильным, когда великовозрастные младенцы, лет этак по восемнадцати, по двадцати, не попав с первого раза после десятилетки в институт, год, два, три околачиваются при родителях и ничего не делают в ожидании нового приема. Четверть века назад так околачиваться было нельзя. Не только по чисто экономическим причинам, но и потому, что против тунеядства было решительно все общественное мнение, всеобщим был лозунг «Кто не работает, тот не ест!».

И когда страна стала на путь индустриализации, когда партия подняла народ на большие работы, когда биржи труда не стало, потому что началась нехватка рабочих рук, не было, пожалуй, в те годы такого парнишки или такой девчонки, которые бы уже в четырнадцать, в пятнадцать лет не рвались всей душой на производство, к станкам, к верстакам, к машинам. Каждый из нас мечтал поскорее, побыстрее стать самостоятельным, полноправным строителем новой жизни.

Известно, что сейчас у молодежи слишком много ошибок при выборе профессии. Кое-как, правдами или неправдами, поступит такой или такая в институт — непременно в институт! — в любой, в какой попало, лишь бы поступить, а потом начинаются терзания: не та специальность, неинтересно, способностей к этому нет. В итоге выходит из стен института некий средненький специалистик. Никому — ни ему самому, ни обществу — пользы от него нет.

У каждого человека есть если не талант, то, во всяком случае, способности к чему-либо. Но вот к чему? Листая справочник для поступающих в вузы, определить это невозможно. А если не определишь правильно — закопаешь свои способности в землю. Способности определяются практикой.

Если после общеобразовательной школы пройти сначала двух-трехлетнюю школу производства, да ознакомиться на практике с той или иной профессией, да ощутить себя не маменькиным сыночком или папенькиной дочечкой, а настоящим творцом материальных ценностей, насколько же сознательней, зрелей будет твое отношение к дальнейшему жизненному пути!