Естественное убийство. Невиновные

Хотя, с другой стороны, это был вовсе и не выпад. Кажется, это была скорее самоирония. И Северный уже успел подумать, что она не только красива и умопомрачительно хороша, эта Алёна Дмитриевна, но ещё и умна. Потому что, по его разумению, только умные люди могли позволить себе самоиронию. Умные и уверенные в себе люди. Уж не влюбился ли он? Ну да, ну да. В его возрасте, с его опытом – да вдруг влюбиться со скоростью курьерского поезда? Тпру, птица-тройка! Опомнись, старец! Это уже возрастное тление коры головного мозга, последний всплеск гормонального фона.

Ох, что сказать? У женщин – самоирония. А вот у мужчин – чаще всего самококетство.

–Простите! Надо было Георгише попу помыть и переодеть! – в кухню ворвался Сеня с отмытой дочерью, висевшей всё там же – в широкой тряпке у него на груди. – Алёна, это Всеволод Алексеевич Северный! Сева, это – Алёна Дмитриевна Соловецкая!

–Да мы уже сами познакомились.

–Сева, Алёна – врач акушер-гинеколог.

–Неужели? – Северный с интересом посмотрел на Соловецкую. – Вы меня всё больше и больше интересуете.

–Что такого интересного в женщине акушере-гинекологе?

–Не в «женщине», а в «такой женщине»…

–Ага. Знаем, знаем… «Вы могли бы стать моделью, женой богатого человека… Зачем вы пошли в медицинский!» Доктор Хаус, M.D.

–Алёна уехала из Москвы, у неё есть…

–Сеня! – резко перебила Алёна своего друга-однокурсника. – Всеволод Алексеевич пришёл к вам явно не для того, чтобы узнавать, куда уехала какая-то Алёна и что у неё есть. – Соловецкая встала из-за стола. – Я пойду, носик попудрю в твоём сантехническом сарае… Вы пока обговорите свои дела, у вас есть пара минут. Потом я пойду с Северным курить.

–На балкон не ходите, на меня Леська потом шипеть будет! Вам-то она, конечно, ничего не скажет…

–Да пойдём, пойдём на вашу чёртову лестничную клетку, не волнуйся! – Алёна Дмитриевна встала. Всеволод Алексеевич галантно подскочил, пропуская гостью своего друга «на выход».

–Что там за тайны мадридского двора?.. – скорее просто тихонько озвучил собственную мысль, чем поинтересовался у Соколова Северный. – Ладно! – прервал он открывшего было рот Соколова: – К делу. И быстро. Потому что я намереваюсь пригласить твою Алёну Дмитриевну в ресторан с нормальной едой и пепельницами прямо на столе. Мне говорили, такие ещё есть. Итак! Вкратце – что за пряник этот Корсаков? У меня времени не было погуглить. И какого чёрта ты дал ему мой телефон, даже не предупредив?

Сеня часто-часто заморгал и стал усиленно баюкать и без того крепко спящую Георгину.

–А, Корсаков! Вспомнил. Я с ним познакомился на почве благотворительности. Его, разумеется. Он хотел одарить одну больницу кое-чем из дорогостоящего оборудования, ну я и помог ему и администрации с оформлением документов и прочим таким. После он пригласил меня к себе в офис, мы посидели-выпили-поболтали, ничего особо личного. А сегодня мне позвонил какой-то мужик и, представившись охранником Корсакова, попросил твой телефон. Я давай сначала динаму заводить, но он как-то так беспомощно мямлил про «катастрофу», про «очень надо» и «очень срочно»… Хотел предупредить, а тут нянька отказалась выйти в выходной, закрутился. Забыл, короче. Извини. Я Корсакову под рюмку, каюсь, проболтался, что есть у меня друг – судмедэксперт. Лекции следакам читает, то да сё… Ну и ту историю, помнишь, два года назад – семья Залесских?.. Я ему рассказал, как ты здорово, элегантно и просто, на одних голых умозаключениях – факты-то у всех перед носом лежали, – вычислил убийцу горячо любимого всеми дедушки…

–Голые умозаключения? Ну, ты болван! И трепло!

–Я ему никаких фамилий не называл. Да он, мне показалось, и слушал-то вполуха!

–Эх, Соколов, Соколов. Тебе повезло родиться в эпоху переодевания советской власти в костюм новобуржуазных лозунгов и соответствующих стереотипов. И ты – классическая жертва новых иллюзий в старых конюшнях. Торговцы пушками со времён неолита с царями вась-вась. Ты думаешь, кто-то из них хоть на секунду может позволить себе расслабиться? Такие не просто не слушают вполуха. Такие слушают и запоминают всё без исключения внутренним ухом. И никогда ничего не забывают. Иначе им не выжить.

–Да не пушками он торгует! Не то чугун, не то цветмет, не то строительство. Не то всё сразу. Я не вникал, конечно…

–Думай что хочешь.

–Так что случилось-то?!

–Дочь у него умерла. Зять обнаружил ещё тёпленькое тело в тёпленькой же ещё водичке. Чисто Древний Рим – не для впечатлительных особ.

–Убили? – ахнул Сеня. – Вены вскрыла?!

–Да нет. Из естественных отверстий кровью истекла. Рожала она в ванне.

–Ни фига себе! – Соколов присвистнул.

–Не свисти, а то денег будет больше, чем сможешь унести. А это обиднее, чем когда их вообще нет. Короче, у меня для тебя, Семён Петрович, особо важное задание. Я вот что обнаружил на туалетном столике претендентки на премию за самую глупую смерть.

Всеволод Алексеевич достал из кармана брошюрку и передал её Сене.

–«Мир естественного естества – центр “Благорожана”», – прочитал Соколов на титуле. – Чушь какая-то.