Естественные

Несколько недель назад, Лиа сказала мне, что каждый человек в этом доме специально залез в самые темные уголки своей души. У нас всех есть кресты, которые мы несем. Мы видели то, чего другие люди нет — вещи, которые наши сверстники никогда не должны увидеть.

Дин никогда не был просто мальчиком. Он всегда был сыном серийного убийцы. Майкл всегда будет тем, кто выпустил обойму в мою тетю. И часть меня, никогда не покинет заляпанную кровью гардеробную моей мамы, также как и другая часть всегда будет в укрытии, с Лэйси и ее ножом.

Мы никогда не будем как другие.

— Я не знаю, что тебе сделала задняя дверь, но я уверен, что ей правда искренне жаль.

Майкл должен был быть в инвалидном кресле, но он уже пытался маневрировать на костылях — невероятный подвиг, учитывая то, что его также ранили в плечо.

— Я не смотрела на заднюю дверь, — сказала я.

Майкл приподнял одну бровь, выше и выше, пока я не сдалась.

— Ладно, — сказала я. — Может я и смотрела на заднюю дверь. Я не хочу говорить об этом.

— Как ты не хотела говорить о том поцелуе? — голос Майкла был беззаботным, но это был первый раз, когда один из нас заговорил о том моменте в моей спальне. О том, что я сказала ему после. Причина, по которой я сказала ему это.

— Майкл…

— Не надо, — остановил он меня. — Если бы я так не ревновал к Дину, я бы не купился на твою историю ни на секунду. А даже если бы и купился, то ненадолго.

— Ты последовал за мной, — сказала я.

— Я всегда последую за тобой, — сказал он, шевеля бровями, заставляя слова звучать как шутку, а не обещание.

Что-то подсказало мне, что он имел в виду оба значения.

— Но между тобой и Рэддингом что-то есть. Я не знаю что это. И я не виню тебя в этом, — на костылях он не мог встать поближе ко мне. Он не мог протянуть руку и убрать волосы с моего лица. Но его кривая улыбка была более интимной, чем любое прикосновение. — Многое случилось. Ты о многом узнала. Я могу быть терпеливым, Колорадо. Убийственно красивым, украшенным шрамами, душераздирающе мужественным и терпеливым.

Я закатила глаза, но не смогла сдержать улыбки.

— Так что я дам тебе столько времени, сколько нужно. Разберись в чувствах. Пойми, заставляет ли Дин тебя чувствовать то же самое, что и я, если он подпустит тебя, и если ты тоже хочешь его, потому что в следующий раз, когда мои губы коснуться твоих, в следующий раз, когда твои руки окажутся в моих волосах — единственным человеком, о котором ты будешь думать, буду я.

Я застыла, смотря на Майкла, гадая, как так может быть, что я инстинктивно могу понять других людей — их личности, убеждения, желания, но когда дело доходит до того, чего я хочу, то я как остальные, путаюсь и разрываюсь.

Я не знала, как мне быть с тем, что моя тетя убийца или с тем, что она мертва.

Я не знала, кто убил мою маму, и не думала, что ее потеря сделала меня ближе к ней. Я не знала, способна ли я подпустить кого-нибудь поближе. Я не знала, смогу ли я полюбить.

Я не знаю, чего я хочу или с кем хочу быть.

Но стоя здесь, смотря на Майкла, единственное, что я знала, так же, как и всегда знала все о других людях, так это то, что рано или поздно, как часть этой программы — часть этой команды — я собираюсь выяснить это.

Конец первой книги