Естественный ход событий (СИ)

– Это сугубо мое пространство, оно выстроено по удобству, а не по красоте, – невозмутимо ответил он. – К тому же настоящий предводитель показывает свое положение действиями, а не побрякушками.

Меня передернуло от этих слов, я тут же вспомнила, какие у него методы.

– Лучше бы действительно декорацией, чем мечом и кровью.

– Не неси чуши, – раздраженно ответил он. – Власть требует жертв, чтобы ее заполучить, и силы, чтобы удержать. Иначе никак.

– Возможно. Но не так много, как ты пытаешься показать. Правитель Либералитаса тому доказательство. Эльткрид не кромсает людей направо и налево, не подавляет своих подчиненных.

– А ты спелась с Валентином? – оскалился Бранденбург. – Может тебя и покорил правитель Либералитаса, но ты забываешь, что в убежище я стою над уголовниками и некоторыми их невольными жертвами. Обе стороны обозлены и недовольны ситуацией. Сдержать их пыл может только сильный правитель, иначе начнутся беспорядки, жертв будет много с обеих сторон.

– Я не верю в твои слова, Заксен, – покачала я головой. – Я по своему опыту знаю, что многие хотят мира и спокойствия, они всего лишь хотят жить. Есть негодяи, но велико число и тех, кого осудили за безобидное для других преступление. Любовь, например.

– О…Ты уже начала оправдывать преступников, Тистелла? – меня словно поразило молнией, когда услышала свою фамилию из его уст. – Где твое хваленое чувство справедливости?

– Оно всегда со мной, – твердо сказала я, уводя мысли от глупых переживаний. – Преступление есть преступление, это правда, но конкретно этот случай не несет для других ничего плохого, такое решение лежит лишь на плечах виновных, оно не касается ничьих других жизней. К тому же и в самом убежище, помимо всех остальных нарушений, никак не наказывается. Меня удивляет тот факт, что все говорят, будто здесь не действуют правила Верхнего мира, но небольшая стычка, кражи и насилие караются по всей строгости, как и наверху, а любовь и другие физические связи игнорируются. Значит, это не такое уж преступление? Тогда получается, что осужденные за любовь люди так же хотят счастья и спокойствия, как жители Верхнего мира.

– Пха-ха-ха! Тистелла! – плечи Заксена отрывисто затряслись, он смеялся и не мог остановиться, а я совершенно не понимала, что происходит. – Ты действительно живешь в собственном зефирном мирке, где все бегают за ручку по ромашковому полю и поют баллады о справедливости! Тогда подумай о тех, кого покалечили эти люди во имя твоей хваленой любви! – спокойствие в его глазах сменилось разгорающимся злым пламенем. – Мужья убивают любовников, друзья перерезают суженым глотки, а ослепленные любовью женщины травят любимых жен. С любовью граничит кровь.

– Нет… Не может быть, я никогда о таком не слышала, – его слова потрясли меня, я не могла поверить в услышанное.

– Конечно, ведь ты так и не дослужилась до второго ранга, мисс полицейский, – его лицо исказила злорадная улыбка. – Я сам заполнял бумаги по подобным делам, такое случается чаще, чем ты можешь себе представить.

– Тогда почему ни в одной газете не было сказано об этом?

– Думаешь, Храм так просто признается в том, что их система дала сбой? Наивный ребенок. Нет, у них всегда все под контролем. Им ни к чему пробуждать лишние волнения, иначе ни авторитета, ни власти не хватит, чтобы усмирить обделенный народ.

– Значит, их система несовершенна, – подумав с минуту, ответила я. – Если нигде человек не может получить желаемое, у него нет стимула беречь свое счастье. Если переписать правила, изучив мнение каждой из сторон, уделив внимание мелочам, люди смогут жить мирно. У них больше не будет причин для недовольства.

– Ты и правда ничего не понимаешь, – раздраженно цыкнул он. – Людям невозможно угодить. Недовольные найдутся всегда.

– Нет, если мы учтем каждую, казалось бы, незначительную деталь.

– Мы? Ха-ха-ха! – он округлил глаза и снова рассмеялся. – Ты совсем потеряла связь с реальностью. Забыла, где находишься? Забыла свое положение? Забыла, с кем говоришь? – его лиловые глаза жутко сверкнули, от этого я будто очнулась и поняла, что он прав.

Заксен подошел ко мне вплотную, я уже приготовилась к очередному удару, но вместо этого командир наклонился ко мне и сказал:

– Что ж ты тогда не пошла в политики, по стопам своего отца, девчонка? Хотя не важно. Это вряд ли изменило бы ход событий. В конце концов, ты все так же убила бы своих родителей и оказалась здесь. Только не привлекла бы моего внимания, – усмехнулся он.

Мне нечего ответить. И хоть я невиновна, он прав, все обернулось бы точно так же. Сомневаюсь, что я – цель нападавших, им что-то нужно было от отца, от политика, продолжавшего славу фамилии Тистелл. Механизм заведен и приведен в действие, он сработал без моего вмешательства, но с прямым участием. Все это странно, но факт остается фактом: я здесь, и это неизменно.

– Ладно, хватит, болтовни. Давай руки.

– А одежду куда? – я продемонстрировала грязную кучу в моих руках и висящий на предплечье плащ.

– Кинь в угол, потом занесу в печь, – он забрал плащ и кинул его на диван.