Естественный обмен

— Почему? — волнение в голосе и, я чувствую, звенят нотки обиды.

— Устала, — и это правда, пожалуй, единственная, сказанная мной за весь вечер.

Он поднимается с удобного кресла, чтобы опуститься передо мной на колени. Как мило. Едкая ухмылка помимо воли искажает моё лицо.

Он смотрит на меня, пристально, в глаза, и мне становится снова не по себе. Я чувствую себя последней скотиной, но собрав побольше злости в кулак, отталкиваю его от себя.

Ему больно, наверное. Но я слишком малодушна, чтобы смотреть ему в глаза.

Быстро накидываю куртку, надеваю ботинки, длинный шарф, и нервным движением закидываю рюкзак за плечи.

— Выходи за меня... — его ласковый голос тихо резанул мне по нервам, заставил вздрогнуть и придержать дверь. Секунды сомнений... Нет, задумываться сейчас не время...

Ничего не говоря, закрываю за собой дверь — и бегу, бегу, бегу...

Перила, ступеньки, площадка, окно... Ступеньки, через три, вниз, к мнимой свободе. Кажется, что ещё можно убежать, ещё не защёлкнут ошейник, и можно спастись. Ещё ступеньки, тёмная нижняя площадка, дверь... Наконец-то!

Вдыхаю острый зимний воздух, резко, так, что кажется будто лёд внутри...

Светлое вечернее небо... Интересно, сколько сейчас времени? Чувствую себя безумно усталой... Еды бы надо бы купить на завтра...

— Ну, конечно, думай о чём угодно, только не о нём, — опять душу свою совесть, опять ехидная усмешка, жалостливый всхлип носом и бездумные шаги вперёд. Всё равно куда — лишь бы идти.

Метро. Монотонный шум успокаивает чувства, пустые сиденья, темнота за окнами вагона...

Стук колёс замедляется, лёгкий толчок, и равнодушный женский голос объявляет очередную станцию. В вагон заходит мужчина лет тридцати, но на лицо он выглядит на все пятьдесят: двухдневная щетина, забитый взгляд, морщины и круги под глазами. Следом молодая девушка, устало садящаяся на первое же ближайшее сиденье. Интересно, чем она так привлекла моё внимание?... Джинсовая одежда, рюкзачок, наушники... плеер так громко играет, что можно расслышать часть слов. Я прислушиваюсь и думаю, что это, скорее всего, звучит рок.

Заходят ещё несколько людей, таких же серых и непримечательных в общей суете, и в тоже время — особенных. Каждый из них чем-то отличается от соседа, у каждого в глазах своё счастье, печаль, боль, надежда. Кто-то любит сидеть, положив одну ногу на другую, кто-то предпочитает стоять и держаться за поручень. Такие разные, вроде бы обычные, но попробуй узнать их получше... Попробуй стать ближе, и, если они позволят, увидишь их глазами совсем другой мир... Совсем иные взгляды...

На какое-то время я чувствую единство с ними со всеми, со своими случайными попутчиками. Мне хочется взглянуть на себя с их точки зрения, поймать искажённое отражение в тёмном окне вагона. Кажется, так легко оставить своё тело и стать на секунду другим человеком. Так легко и так просто.

«Странное стремление найти себя в другом... Как будто не хватает части меня... А что же вроде как обретённая свобода?» — я задумываюсь и всё же немного улыбаюсь, представляя, что возможно сейчас зайдёт тот единственный человек, который действительно будет моей судьбой.

Эта мысль мне нравится. Случайности, стечения обстоятельств, жизнь как игра.

«Кто зайдёт сейчас в вагон первым, тот и есть моя мечта, вторая половинка меня».

С нетерпением жду, когда же стук колёс замедлится, вагон легко качнётся и двери откроются.... Жду... Адреналин в крови поднимается, сердце стучит всё сильнее, как будто вот-вот...

Иногда необходимо верить в чудо, просто взять и поверить...

Стук колёс замедляется, сердце бешено колотится со скоростью миллиарда мыслей в минуту...

Неуместно равнодушный сейчас женский голос, пронзительный звук останавливающегося состава, двери открываются и... никто не заходит... станция пуста...

Разочарование, странное ощущение потери и совсем немного облегчения. Чувство обиды — совсем как в детстве, — больно, хочется заплакать и обнять себя руками, крепко-крепко.

Женский голос объявляет о следующей станции. По-прежнему смотрю на двери.

Я успеваю заметить, что к вагону подбегает девушка, наверно моя ровесница, но буквально на доли минуты не успевает, двери захлопываются перед ней. Единственное, что я чётко запоминаю, это шляпка, съехавшая ей на глаза, и длинный чёрный шарф. Я еду дальше, а внутри пустота.

«Значит, это судьба», — от такой мысли всё во мне переворачивается, сжимается и кричит от боли обречённого на одиночество. Ненавижу себя за эти чувства! Глупо, нелепо... Да плевать сейчас на логику!

Я выхожу на следующей станции. И жду... Долго.

Ругаю себя, на чём свет стоит ругаю и жду. Секунды идут, как и шли, как обычно, не спеша и не опаздывая. Времени нет дела до моих проблем, моих чувств. Время вообще очень равнодушная особа.

Вскоре слышится звук подъезжающего поезда.

Где же? Где? Где та девушка в шляпе и длинном чёрном шарфе?

Бегу к другим вагонам, но там тоже пусто, никого. Обследовать их все мне не хватает времени, а в тех, куда я успела заглянуть, её нет.

Равнодушный женский голос... Двери закрываются.