Эстетика Другого

В утверждающих, аффирмативных эстетических ситуациях человек присутствует в мире и понимает чувством (можно даже сказать – «всем своим существом»), "для чего" он присутствует, в то время как в ситуации отвержения (отверженности от Бытия) он это понимание утрачивает^[63]. В тех эстетических ситуациях, где вместо Бытия дано Ничто (в форме тоски, хандры, скуки), Присутствие присутствует, но не знает, "зачем", а в расположениях, имеющих своим основанием данность Небытия  (безобразное, ужасное, жуткое), Присутствию угрожает утрата самой способности присутствовать, быть человеком, это ситуации, в которых проблематичным становится само "присутствие духа" в человеке, сам его онтологический статус как присутствующего сущего. Данность Другого как Небытия и как Ничто – это опыт мета–физического "отвержения" Присутствия. Тут человек так или иначе "падает духом", "теряет присутствие духа". Тут мы имеем дело с «метафизически отверженным» человеком.

Встреча с Другим как Небытием далека от обыденного самочувствия и поэтому всегда воспринимается человеком как некое событие. Данность Другого как Небытия вызывает в человеке реакцию отшатывания от того, что угрожает самой его способности присутствовать в мире. До тех пор, пока Другое не изменит формы своей данности, он ничем не может быть "занят" и ничем не может себя занять.

Присутствие Другого в модусе пустоты Ничто экзистенциально тревожит, томит, опустошает человека. И хотя Ничто (в настроениях тоски, хандры или скуки) не занимает человека так, как это "делает" Небытие, оставляя его свободным для "дел", дела тут "не идут", они как–то сами собой "отпадают" от тоскующего, так что он может "занять" себя ими лишь механически и делать их только "по инерции", "волей–неволей". Данность Другого как Ничто – такая онтолого–эстетическая ситуация, попав в которую нельзя ее не заметить как эстетически особенную ситуацию как особенное состояние; Инаковость тоски или скуки невозможно скрыть от себя, так как она есть то, что дано перед всем "другим" и вместе со всем "другим", в чем и среди чего находит себя Присутствие.

Эти "отвергающие" формы данности Другого, нанося ущерб (Другое как Ничто) или угрожая самой его способности присутствовать в мире (Другое как Небытие), не могут не быть чем–то особенным для Присутствия, чем–то отличным от того, «как оно есть» ему в обыденных для него ситуациях и состояниях. Отвергающие модусы Другого, когда они имеют «место», всегда воспринимаются человеком как событие, как эстетически выделенное его выпадение из потока повседневности, поскольку в нем ставится под вопрос не «что–то», а само человеческое в человеке, его способность присутствовать, а не просто наличествовать в мире. Другое в его утверждающей и отвергающей данности всегда есть то, "что" отверзает наши чувства (по–разному в разных эстетических ситуациях) для восчувствования мета–физического начала Присутствия и одновременно есть то, "что" каждый раз по–разному дано этим эстетическим чувствам как  восчувствованиям Другого.

Таким образом, эстетическое переживание, эстетический опыт следует рассматривать и описывать во всей его полноте, а это значит, что "область эстетического" должна включать в себя не только испытание Другого как истока мирности мира, но и Другого как бездны, лежащей в основании мира, Другого как эмпирически непреодолимой хаотичности, незримо "шевелящейся" под светлыми образами сущего^[64], и в любой момент готовой "показать себя", открыться человеку своим жутким зиянием^[65]. Онтологическая эстетика должна включать в себя также опыт Другого как Ничто, онтолого–эстетически обесцвечивающего и обессмысливающего все сущее. Предметом нашего анализа как раз и будет эстетика Другого как Бытия, Небытия и Ничто.

Понятие онтологической дистанции в контексте разделения эстетики на эстетику утверждения и эстетику отвержения