Эстетика пространства

Сегодня жилой интерьер представляет собой не органическое целое, разновременные элементы которого срослись друг с другом, а единовременно разработанный и реализованный «дизайн-проект». Набирает силу тенденция к изменению интерьера жилища не «время от времени» и не в соответствии с изменением потребностей семьи, с расширением или сужением круга домочадцев (когда меняется не вся обстановка, а лишь ее фрагменты), но к его радикальному переустройству под руководством архитекторов, строителей и дизайнеров, к переделке дома в соответствии с «проектом», когда меняют все: планировку комнат, отделочные материалы, цвето-световое решение, мебель, драпировку и т. д.^[220] Все это заставляет нас акцентировать внимание на отличии гармонизированного пространства интерьера от пространства оптимизированного, рационально спроектированного.

В том случае, когда окружающее пространство не обживается, а конструируется с подачи дизайн-студий, строительных фирм, мебельной промышленности, человеку в нем недостает одушевленности. В пределах «механики комфорта» человек тоже принимается «в расчет», его потребности учитываются, но стремления к уюту такой (рационально-конструктивный) подход удовлетворить не может. Комфортный интерьер не раздражает, но и не согревает. Поставить знак равенства между уютным домом и приятной обстановкой невозможно^[221]. Попытки выдать комфорт за уют достигают лишь подстановки на место уюта его куклы (подробнее о применимости метафоры куклы к ситуации подмены уюта комфортом см. Приложение 5).

Человек XXI века и уютное расположение. С конца девятнадцатого века (а быть может, и раньше, с началом романтической революции) гуманистическая культура вступила в период кризиса. Развитие крупной индустрии, выход на сцену европейской истории «массового человека», катастрофы XX столетия привели к тому, что пропасть между идеалами Нового времени (целостная, свободная личность, гармонизирующая окружающий ее мир) и буржуазной действительностью стала очевидной для очень многих. Есть разные подходы к именованию стадиальной принадлежности современного общества. Мы определяем его как общество позднего модерна, модерна эпохи упадка (термин постмодерн кажется нам менее точным). Это общество (если брать его в целом) характеризуется утратой (или маргинализацией) старых (христианских и гуманистических) ценностей и отсутствием каких-либо новых ценностей, которые могли бы претендовать на статус абсолютных, универсальных. Маргинализация гуманизма состоит в том, что гуманистические ценности по-прежнему находятся на первом плане, но при этом вера в человека, в его способность самостоятельно устроиться в этом мире и утвердиться в нем в качестве свободной, творческой индивидуальности утрачивается. И произошло это в XX столетии.

Сегодня, как и в XIX–XX веках, люди чувствуют себя в мире неуютно, но при этом они лишены ориентиров, которые (плохо ли, хорошо ли) освещали их жизнь в XIX, а отчасти и в XX столетии (вера в человека, в разум, в искусство, в прогресс, в социализм и т. д.). Очевидно, что современный человек нуждается в религиозной, этической и эстетической гармонизации своего отношения к миру. В частности, он испытывает потребность в гармонизации ближайшего к нему окружающего пространства, пространства домашнего интерьера. Эстетическая гармонизация интерьера (в эти два столетия) реализовывалась не в рамках эстетики больших стилей, а в сфере частной жизни, в горизонте эстетики уюта. Человек, выпавший из мифологически уместного мира традиционной культуры, достигал (пытался достичь) гармонии с собой и с окружающим его миром в частной жизни, в домашнем пространстве. Однако в новой (техногенной, информационной) среде этот опыт гармонии становится все более редким. Из области знакомых всем чувств и переживаний уют смещается в область вербальных спекуляций.

Высвободившись из-под власти экономической нищеты, жесткого социального и государственного контроля, новоевропеец утратил ценности, поддерживавшие и структурировавшие его жизненный мир. Потеряв веру в авторитеты, освободившись от ограничений, накладывавшихся на него христианской этикой и нормами поведения традиционного общества, он ощутил себя отчужденным от мира, от общества, от другого человека и в конце концов – от самого себя. Ценности, наработанные культурной элитой раннего и зрелого модерна, не востребованы в эпоху модерна позднего, гедонистического. Эстетическим эквивалентом смыслового вакуума стали чувства пустоты, бесприютности, неприкаянности и скуки.