Эстетика самоубийства

Эпикурейцы, в отличие от стоиков, ставили во главу своего учения гедонистический принцип. Красота — это удовольствие. Прекрасны боги, занимающиеся невозмутимым самонаслаждением. Прекрасен человек, наслаждающийся жизнью. Прекрасна возможность в любой момент уйти из жизни, если она перестанет доставлять наслаждение. Человек у эпикурейцев вместо того, чтобы грустно 1 размышлять о своей судьбе, должен относиться к ней весело и легкомысленно. Он сознает свой эгоизм и логически вытекающие из него последствия, но он заранее принимает их, он решает одну задачу — удовлетворить свои потребности, всегда готовый, если этого не сможет достигнуть, разделаться со своим бессмысленным существованием. Самоубийство для эпикурейца является своеобразным прекрасным запасным выходом, через который можно без лишних раздумий ускользнуть, если ситуация по тем или иным причинам перестала удовлетворять его. Если жизнь перестает приносить удовольствие и перестает быть прекрасной — нет причины для задержки. Либо жизнь без печалей, либо счастливая смерть.

Цицерон приписывает эпикурейцу Торквату следующие слова: «Помни, что сильные страдания завершаются смертью, слабые предоставляют нам частые передышки; таким образом, если их можно стерпеть, снесем их; если же нет — уйдем из жизни, раз она не доставляет нам радости, как мы уходим из театра».

Монтень, цитируя высказывания древнегреческих философов, пишет: «Лучшее из устроенного вечным законом — то, что он дал нам один путь в жизнь, но множество — прочь из жизни… В одном не вправе мы жаловаться на жизнь: она никого не держит… Тебе нравится жизнь? Живи! Не нравится — можешь вернуться туда, откуда пришел», — так говорили древние и, может быть, имели на то основание.

Иудаизм как религиозное и, в определенной степени, этическое мировоззрение во все периоды своего развития относился к самоубийству крайне отрицательно. Самоубийство считалось религиозно запрещенным деянием, влекущим суд божий и до известной степени даже людской. Траурные обряды по самоубийцам справлялись не полностью, их не хоронили до захода солнца.

Однако в Библии известны два случая, которые, по-видимому, не осуждались, так как к лишению себя жизни прибегали побежденные, предвидевшие неминуемую смерть от рук врагов и прибегнувшие к самоубийству, чтобы избежать надругательства. Это Саул, побежденный филистимлянами, и Ахитофель, потерпевший неудачу в результате мятежа, поднятого против царя Давида.

В этих случаях самоубийцам не было отказано в совершении похоронных и траурных обрядов. Подобные факты имели место и значительно позже. Так, по рассказу Иосифа Флавия, во время войны иудеев с римлянами при императоре Веспасиане группа воинов при взятии Иотапаты спряталась в пещере. Предвидя, что римляне могут пленить их, все они решили покончить с собой.

Позже, в талмудическую эпоху, наказания за самоубийство наступали только при полной доказанности вины, от которой, например, освобождались малолетние и умалишенные. Умышленное самоубийство должно было быть абсолютно доказано. Кроме того, если самоубийство было вызвано критическими обстоятельствами и являлось, по существу, лишь заменой одного вида смерти другим (как в случае с Саулом), то оно считалось извинительным и траурные обряды соблюдались полностью.

Христианство также очень сурово относится к самоубийству и самоубийцам, во многом наследуя и повторяя в этом отношении заветы иудаизма. Самоубийц не отпевали в церкви, не хоронили на кладбище рядом с остальными. Подобно иудеям, христиане расширительно толкуют слова Библии, запрещающие пролитие крови, то есть убийство, перенося запрещение и на самоубийство. На Пражском соборе (563 г.) церковь запретила самоубийство, постановив: «Честь поминовения во время святой службы и пение псалмов не должно сопровождать тела самоубийц до могилы».

Однако и в христианстве возможны исключения из этих строгих правил, когда речь идет о людях, защищающих свою честь или лишивших себя жизни, «защищая святую веру», тем самым «прославляя имя божье». Извинялось самоубийство девственницы, совершенное ради спасения целомудрия. Так, Пелагея и Софрония (обе в последующем канонизированные святые!) покончили с собой: Пелагея, спасаясь от преследования солдат, вместе с матерью и сестрами бросилась в реку и утонула, Сафрония же лишила себя жизни, чтобы избежать насилия со стороны императора Максенция, настойчиво домогавшегося ее.

В той же Библии, сурово осуждающей самоубийство, есть описание поступка «доброго старца» Разиса, прозванного за свою добродетель «отцом иудеев».