Эстетика самоубийства

«Не будет ли все прекрасное прекрасным благодаря прекрасному?» — хитро любопытствовал Сократ у Гиппия, и тот соглашался. «И это прекрасное есть нечто?» — продолжал Сократ. Гиппий и с этим соглашался. «Так ответь мне, что же такое это прекрасное?» Гиппию, который сперва ответил, что самое прекрасное — это прекрасная девушка, пришлось вскоре согласиться с Сократом, что и самая прекрасная девушка безобразна по сравнению с родом Богов. Далее Гиппий с помощью Сократа убедился в том, что и золото, и богатство, и здоровье, и удовольствие не являются прекрасными всегда, для всех и при любых условиях. Не случайно этот знаменитый диалог, приведенный Платоном, заканчивается словами Сократа: «Прекрасное — это трудно».

Действительно, трудно. Вот русскому философу Владимиру Соловьеву не нравится глиста, так он прямо и называет ее «крупным примером настоящего безобразия в природе». Что бы он, однако, сказал, глядя на гельминтолога с микроскопом в руках, любующегося совершенством строения той же глисты?

Ведь если объект, явление совершенно, то есть максимально отвечает своему назначению, значит оно гармонично. А гармония, что в переводе с греческого означает связь, соразмерность, стройность, сочетание, слияние компонентов объекта в единое целое, его органичность, рассматривается эстетикой как существенная характеристика прекрасного. Глиста же гармонична, поскольку ее строение непосредственно способствует ее выживанию, оно целесообразно в плане адаптации к тем условиям, в которых она существует.

Вряд ли кому-либо удастся провести четкую грань между безобразным и прекрасным. Не связаны ли эти понятия диалектическим законом единства и борьбы противоположностей? Тогда правильнее будет не искать абсолютную красоту, противопоставляя ее абсолютному безобразию, а изучать диалектику их взаимосвязи, взаимообусловленности и взаимоперехода.

Что есть красота, прекрасное для разных народов в разные эпохи?

Категория прекрасного проделала длинный и сложный исторический путь развития, по-разному преломляясь в различных социальных формациях, религиозных и философских системах. «Прекрасное одним — безобразное другим». Принципиально невозможно найти явление или предмет, который бы всеми воспринимался как нечто прекрасное, равно как и нечто совершенно безобразное. Этот факт точно подметил Н. Г. Чернышевский, который писал, что даже понятие о красоте девушки совершенно различается у русского крестьянина и у представителей образованного дворянского сословия и что «полувоздушная» салонная красавица может произвести неприятное впечатление на крестьянина, для которого первое условие женской красоты — здоровье и сила. Почему бы не предположить, что подобные метаморфозы возможны и по отношению к самоубийству?

Поскольку традиционно с красоты начинается любое эстетическое исследование, вспомним коротко, что же считали прекрасным те, кто жили до нас.

О понимании прекрасного у доисторического человека мы можем судить лишь по наскальным рисункам и каменным статуэткам («Венеры неолита»). К сожалению, этого слишком мало, для того чтобы можно было без надуманности судить об эстетических воззрениях древних людей. Более информативными являются древние литературные источники, которые позволяют проследить понимание категории прекрасного в цивилизациях Древнего Египта, Шумера и Вавилона. При этом, чтобы избежать излишних сложностей, проведем наш краткий анализ по двум основным критериям:

1. Что именно понималось под красотой и считалось прекрасным?

2. Как объяснялся феномен прекрасного?

Корни эстетики, как справедливо отмечают многие авторы, следует искать не в классической античности, а в культуре Древнего Египта — цивилизации, возникшей в Северо-Восточной Африке, в долине Нила.

С именем царя Мина — основателя первой царской династии — связано начало летописной египетской традиции. Африканская по происхождению, древнеегипетская культура обрела свое лицо в пределах 3300–3000 годов до н. э., когда возникла иероглифическая письменность и сложились специфические черты искусства, солярный (солнечный) культ, обожествление правителя, развитие заупокойных представлений.

Непосредственно исходя из солярного культа, в Древнем Египте под высшей красотой понимался только обожествленный солнечный свет. Солнце, или Бог Солнца, что для древнего египтянина было равнозначно, наполняет весь мир светом; оно несет тепло, своими лучами дает жизнь всему живому на Земле и является высшим благом и высшей красотой. Поэтому во всех дошедших до нас произведениях египетской письменности солнце и красота являются синонимами.

Прекрасна также для древнего египтянина и молодая девушка как продолжательница рода, несущая любовное наслаждение, которое относилось к ценностям первого ранга. При этом следует отметить, что египтяне всегда усматривали красоту не столько в форме, сколько в степени полезности тех или иных явлений и предметов.