Эстетика самоубийства

Первая интуитивная оценка эстетического содержания конкретного самоубийства, то общее впечатление, которое оно вызывает, те переживания, которые мы при этом испытываем, рождаются на уровне подсознания, не столько интеллектуально, сколько эмоционально обусловлено. Ведь и красота воздействует сначала на эмоции, воспринимается прежде всего эмоционально, а не умозрительно. Как верно заметил А. Гулыгаг «существует сугубо интеллектуальная, сверхчувственная красота, но и ее нужно пережить, иначе вы окажетесь за пределами ее воздействия». Так, «первый взгляд» — первая интуитивная оценка, характеристика человека очень часто оказывается верной. Анализ, интеллектуальное обоснование этой оценки придут позднее, расширят и углубят ее, а иногда благодаря дополнительным сведениям, например постороннему влиянию, могут и изменить ее. Так приходит любовь с первого взгляда, которую и но прошествии времени трудно, рационально объяснить: «За что же я люблю этого человека?». Так шахматисты экстракласса «на глазок» чисто эстетически оценивают позицию на доске, соответственно ее определяя — «симпатичная для черных» или «более привлекательная для белых», или просто «красивая комбинация». Так и мы эстетически «схватываем» самоубийство.

Понятие «эстетическая аура самоубийства» объединяет в себе и те эстетические переживания, которые мы испытываем от гармоничности (или дисгармоничности) свершившегося суицидального акта со всей жизнью человека, то ощущение меры, соразмерности случившегося сложившимся обстоятельствам и те переживания и оценки, которые мы даем выбранному способу самоубийства, и то впечатление, которое вызывают у нас эстетические принципы погибшего, проявившиеся в самоубийстве и которые могли оказаться для нас неожиданными, может быть, совсем не такими, как мы полагали.

Понимая ауру как своего рода эпифеномен эстетических переживаний, вызванных самоубийством, и суммарный интуитивно обусловленный результат его оценки, мы обращаемся к ее анализу после рассмотрения таких составляющих ее компонентов, как гармоничность (мера и соответствие) суицидального акта с жизнью человека и обстоятельствами, ставшими причиной самоубийства, эстетика способа самоубийства, с единственной целью — для удобства анализа. Ведь рассуждения об интеллектуальном либо эмоциональном восприятии красоты, их последовательности, в принципе, весьма относительны, так как внеэмоциональное восприятие вообще невозможно, как невозможно и чисто чувственное внеинтеллектуальное. Невозможно уже потому, что психическая деятельность как «субъективное отражение объективного мира» едина и деление ее на отдельные психические процессы весьма условно и вызвано чисто практическими соображениями удобства изучения, — такова особенность человеческой психики, познающей самое себя, и процесса познания вообще — необходимость анализа, разложения целого с последующим синтезом полученных результатов.

Следовательно, мы лишь условно говорим об этапах эстетического восприятия и переживания, об их преимущественно эмоциональном либо интеллектуальном характере.

Тем не менее, понимая меру этой условности, мы признаем первоначальную эмоциональность, чувственность эстетических переживаний и эстетической оценки. Но в искусствоведении, да и в эстетике как науке в целом, анализ конкретного произведения искусства проводится как раз в обратном порядке. Общее впечатление если и заявляется и декларируется изначально, то только в самой общей форме, собственно же анализ его (т. е. ауры) слагается из анализа составляющих, специфических для данного вида искусства (в живописи, например, это цвет, рисунок) и для искусства вообще (например, ритм, композиция и др.). Подобным образом поступили и мы, занявшись сначала рассмотрением слагаемых, чтобы затем проанализировать суммарный результат. В последующих главах, разбирая эстетику индивидуального и ритуального самоубийства, мы будем делать это с позиций анализа эстетической ауры и составляющих ее основных компонентов, о которых речь шла выше. Сейчас же, чтобы наши рассуждения не носили характер чистого теоретизирования, рассмотрим несколько примеров, чтобы наглядно представить различие эстетических аур в конкретных случаях.

В качестве первого примера мы приведем отрывок из романа Эмиля Золя «Проступок аббата Муре». Мы позволим себе привести не более или менее длинную цитату, а именно, отрывок, не только с той целью, чтобы после наших теоретических выкладок читатель мог получить наслаждение от первоклассной прозы (хотя это и немаловажно), но, главным образом, потому, что сократить этот текст невозможно без того, чтобы не нарушить ту эстетическую ауру, которую излучает самоубийство героини Золя, молодой девушки, соблазненной аббатом, горячо впервые в жизни полюбившей и отвергнутой. Итак: