Эстетика. Учебник для бакалавров

Метафизические определения искусства, представляющие его в необычном ракурсе и освещении, нередко открывают интересные стороны искусства. Вместе с тем, делая искусство только одним и притом, как правило, второстепенным, элементом всеобъемлющей философской системы, такие определения далеко уходят от реального искусства и его истории. Они говорят по преимуществу не о том, чем является реальное искусство, а о том, чем ему надлежало бы быть, и выстраивают причудливую историю искусства, имеющую мало общего с его действительной историей.

Метафизическим определениям почти всегда не хватает здравого смысла и внимания к самому искусству. Они целиком зависят от той философской системы, в рамках которой конструируются, и теряют свою ценность сразу же, как только пропадает интерес к этой системе.

Кроме того, в каждый исторический период существует множество конкурирующих между собою философских систем и течений в философии, так что рассчитывать на универсальность метафизического истолкования искусства не приходится. Философ, рассуждающий о мире в целом, вряд ли способен сказать что-то ясное и конкретное об искусстве, ибо в масштабах мира такая узкая область человеческой деятельности, как искусство, почти равна нулю. Фразы об особой роли искусства в определении положения человека в «Универсуме» и тем более о красоте «Универсума» в целом, в сущности, пусты.

4.4. Эмпирические определения искусства

Еще одним типом определений искусства являются эмпирические определения. Они отправляются от конкретных произведений искусства и стремятся открыть те общие свойства, которые присущи только таким произведениям и никаким иным объектам. Цель таких определений искусства К. Белл формулирует так: «Если мы обнаружим какое-то особенное качество, присущее всем объектам, которые стимулируют искусство, тогда мы разрешим то, что я называю центральной проблемой эстетики. Мы обнаружим сущностное свойство произведений искусства, качество, отличающее их от всех остальных классов объектов. Говорим ли мы, что все произведения изобразительного искусства обладают общим качеством, или мы имеем в виду вообще все “произведения искусства” — в любом случае мы выражаемся неясно. Каждый, кто судит об искусстве, производит определенную классификацию, с помощью которой он выделяет класс “произведений искусства”, отличный от всех остальных классов. Что же является основанием этого деления? Какое специфическое качество присуще всем элементам данного класса? Каким бы оно ни было, чаще всего ему сопутствуют другие качества, которые, являясь дополнительными, тоже важны. Какое же это качество? Какое качество присуще всем объектам, вызывающим у нас эстетическое чувство?»[71]

Какое качество является общим, задается вопросом Белл, для Святой Софии и окон Шартра, мексиканской скульптуры, персидских кубков, китайских ковров, фресок Джотто в Падуе и шедевров Пуссена и Сезанна? Сам Белл отвечает на этот вопрос не особенно ясно: все произведения искусства объединяет некая «значимая форма». Но если подобного рода «форма» не является красотой, то чем эта форма может быть?

Б. Кроче выдвигает весьма неопределенную формулировку, что искусство — это «выражение интуиции» и настаивает на том, что указанное свойство искусства является не только необходимым, но и достаточным. Впрочем, Кроче осознает, что возможны случаи, которые его определением искусства не охватываются. В связи с этим он утверждает, что далеко не всегда различные виды искусства можно отчетливо отделить друг от друга. Например, нет четкой границы между изящным произведением искусства и ювелирными изделиями, поэтому, пытаясь обобщить, мы нередко вынуждены прибегать — и не только в эстетике — к огрублению. Сходным образом, четкое различие между понятиями «свет» и «тьма» не включает понятие «полутьма».

Ссылка Кроче на размытость границы между искусством и неискусством означает, в сущности, что попытка установить такую границу с помощью определения искусства не может привести к успеху. Само обращение Кроче к очень неясному «выражению интуиции» должно скорее всего рассматриваться как косвенное указание на то, что красивые вещи не обладают каким-то дополнительным, общим для них свойством, делающим их красивыми. В этой ситуации можно ссылаться едва ли не на любое абстрактное качество объектов искусства для определения того, что именно относится к произведениям искусства.

Поиски эмпирического определения искусства обычно представляются как эмпирическое исследование фактов об искусстве, использующее методы, близкие методам обычных эмпирических наук. Такого рода исследование искусства вызывает по меньшей мере следующие возражения.