Эстетика. Учебник для бакалавров

Видного русского юмориста конца XIX в., издателя журнала «Осколки», А. Чехов называл своим литературным «крестным батькой». Рассказы Лейкина молодой Чехов, по собственному его признанию, читал «ревностно» и «захлебываясь» от удовольствия. Однако литературной репутации Лейкина не повезло. В сознании русского читателя его творчество было вытеснено творчеством Чехова, и он стал примером писателя, остановившегося в своем развитии и создававшего произведения на потребу невзыскательному вкусу. Начало обвинениям Лейкина-юмориста в безыдейности положил известный литературный критик и публицист Н. К. Михайловский. Он писал: «Господин Лейкин, без сомнения, хороший, бойкий и остроумный карикатурист, но он — только карикатурист... Руководящей идеи было бы напрасно искать у г. Лейкина... Смех г. Лейкина существует только для самого себя, без всяких идейных оснований и тенденциозных целей... Тот огромный запас фактов, которые он накопил благодаря своей наблюдательности, решительно не освещен какою-нибудь разумною идеею. Он фотографирует всевозможные уличные сценки, раскрашивает их... и пускает в обращение.... Условия газетной и тем более мелкогазетной работы, очевидно, играют здесь едва ли не важнейшую роль: какая уж тут “идея”, когда надо работать каждый день». Обвинив Лейкина в фотографичности, случайности его тем и сюжетов, отсутствии ведущей общей идеи и тенденции и связав все это с особым характером газетной работы, Михайловский увидел в Лейкине только карикатуриста.

Эта оценка творчества Лейкина исходит из определенного, распространенного тогда среди критиков представления о том, каким должно быть литературное творчество. В соответствии с этим представлением писатель обязан поднимать острые социальные проблемы и внушать читателю идею о необходимости борьбы с коренными недостатками существующего общества, выражать — в художественной, разумеется, форме — мысль о предстоящей радикальной перестройке этого общества на началах добра и справедливости. С точки зрения этого образца произведения Лейкина действительно кажутся мелкими, хотя и не лишенными литературного дара критическими зарисовками текущей жизни.

Спустя десять лет этот же образец Михайловский использовал и при рассмотрении творчества Чехова, для которого тоже не были характерны «идейные основания и тенденциозные цели». Естественно, что оценка Чехова полностью совпала с оценкой Лейкина и даже была выражена едва ли не теми же словами: «При всей своей талантливости г. Чехов не писатель, самостоятельно разбирающийся в своем материале и сортирующий его с точки зрения какой-нибудь общей идеи, а какой-то почти механический аппарат...»

Сейчас наивно спорить с тем, что Чехов — не почти механический копирующий аппарат, а великий писатель. Его творчество оценивается теперь на основе совершенно иных образцов. Они не предполагают в писателе ни навязчивой тенденциозности, ни призывов к немедленному переустройству общества.

Термины «прекрасный» и «безобразный», «высокий» и «заурядный» и т.п., высказываемые о произведениях, относящихся к разным видам искусства, говорят о наличии у этих произведений разных свойств. Более того, эти термины, высказываемые о произведениях одного и того же вида искусства, но в разное время, иногда замещают разные или даже несовместимые друг с другом множества свойств.

Две противоположные функции — функцию замещения и функцию выражения — способны выполнять не только эстетические, но и этические термины, подобные «морально хороший», «морально добрый», «морально отвратительный» и т.д. В первом случае они замещают совокупности свойств, входящих в принятое в конкретном обществе стандартное представление о морально позитивном или морально негативном поступке; во втором случае они используются для выражения определенных «моральных чувств».

Эти две функции характерны не только для эстетических и этических оценочных терминов, но и для всех оценочных терминов. Это особенно очевидно в случае слов «хороший» и «плохой», когда они употребляются вне контекста искусства или морали.

Эстетические образцы. Слова «красивый» и «некрасивый», «хороший» и «плохой», «лучший» и «худший» и т.п., выполняющие функцию замещения, характеризуют отношение оцениваемых вещей к определенным эстетическим образцам, или стандартам. Пока понятие художественного образца и его влияние на творчество художника и на восприятие созданного им произведения зрителем исследовано слабо.

Ясно, однако, одно — без художественных образцов, воплощающих в себе художественную традицию, не существует художественного творчества, точно так же как без представления о сущности научного метода и полученных с его помощью результатов нет научного творчества.