Эстляндия

– Гнать такую власть нужно! – орал другой. – Ярослав выше нашего стола себе власть ищет. Не угодил, вишь ли, ему уже наш Господин Великий Новгород. Чай, в Киеве-то нет такого дожжа, и зерно там не погнило на корню, как вон у нас. Поговаривают, что малолетних сыновей он за себя здесь оставит. А нам-то они на что, какой с них будет толк вообще на княжении?! Другого князя нам надобно! Другого к себе призовём! Пущщай Ярослав сам уходит и молодь свою с собой забирает, а мы другого себе, лучшего найдём!

– Ещё и на войну нас сбирать задумал. Рассорит вконец с рыцарями-крестоносцами и бросит опосля одних, безо всей своей дружины. Ему-то та дружина нужна будет, чтобы киевский стол держать и от таких же, как он сам, князей отбиваться, – вторил ещё один склочный мужик.

– Пошли отсель, Марат, здесь всегда так: поорут, поорут для начала, а потом и между собой драку затеют. Нечего нам возле смутьянов тереться, – и ребята, оставив пустые кандюшки хозяйке, вышли из-под навеса.

– Бр-р, – пробормотал Митяй. Ему вода с крыши попала прямо за ворот, и он недовольно поёжился. – Сыро и зябко. Неужели и вправду, как батя сказал, этот дождь будет до самого декабря хлестать?! Надоело уже тут торчать, скорее бы домой пошли, и чего мы тут только ждём?

– Дядька Варун поведал давеча, что как литвинское посольство к себе уйдёт и как только мы караван с Путятой из германских земель дождёмся, так сразу же и к себе в поместье двинем, – ответил ему Марат, и ребята прибавили ходу, пробираясь по ряду суконщиков.

Уже у самого выхода с торга Митяево сознание что-то вдруг зацепило. Он приостановился у крайней лавки и присмотрелся к той возне, что сейчас происходила в небольшом тупичке между рядами.

Трое парней лет четырнадцати, прижав какого-то мальца к земле, шарили у него за пазухой и периодически шпыняли. Но даже не это было главное, неподалёку от них стояли двое здоровых и взрослых парней, которые бросали вокруг цепкие и острые взгляды. Вот эту-то идущую от них тревогу и алчную, хищную злость сейчас-то и почувствовал Митяй. Картина была практически такой же, что и четыре года назад, когда его так же вот хотели ограбить на этом же торгу.

– А сукно-то у вас плотное ли? А то сносится за зиму, и даже холопу на потом не останется. – Потрогал он один из отрезов в лавке.

– Да что ты, что ты! – запричитал приказчик. – Это сукно из самой Фризии завезено. Да ему ведь сносу не будет! У нас тут аж пять расцветок в лавке есть. Какое вам лучше для начала-то показать?

– А покажи-ка ты нам пока рудный[9], что ли, – протянул Митяй, а сам подтолкнул ничего не понимающего Маратку. – Вон, глянь-ка аккуратно там, там вон, в тупике!

Малец, как видно, был отчаянный и попытался-таки вырваться от шпаны. Он что есть мочи завопил и сумел всё же сбросить со спины одного из грабителей.

Взрослые парни, приглядывавшие за молодыми ворами и наблюдавшие в основном за ближними подступами, отвлеклись, и два одновременных сильных удара свалили их прямо в грязную общую кучу барахтающихся на земле пацанов.

Первым с земли с руганью вскочил здоровый, с щербиной в зубах, с крупным подбородком и злыми глубоко посаженными глазами парубок лет эдак 18 с виду. Он выдернул из-под меховой телогрейки длинный кинжал и перебросил его из одной руки в другую. За ним тут же поднялся и коренастый рыжеволосый подручный с крупными конопушками на всём лице. У этого в одной руке оказался топор, а другая распустила кожаный шнур, на конце которого покачивалась небольшая металлическая гирька-кистень.

– Да ладно! – усмехнулся Митька и скинул с себя кожаный плащ с капюшоном, оставшись в зелёном кафтане, на котором виднелись нашивки за награды и ранения. То же самое сейчас совершенно синхронно сделал и Марат, и они стояли рядком, загораживая проход. В правой руке у друзей уже были короткие мечи пластунов, а их левые синхронно занесли швырковые ножи для броска.

– О ё! – вырвалось у конопатого. – Никак на Андреевских нарвались!

– Чего надо-то?! – Зло цыкнул слюной через выщербину в зубе атаман шайки. – А хоть бы и Андреевские даже, однако, мы тут тоже на своей земле! – и он отступил чуть назад.

– Ну да, а хоть бы даже на своей, и что, вот так вот среди бела дня, значится, можно мальца грабить?

– Эй, мелкий, а ну-ка подь сюда! – и Митрий, нахмурив брови, перевёл взгляд на того парубка, кто сейчас удерживал малыша. Он вдруг резко дёрнул рукой с швырковиком, показывая ложный бросок. Руки, удерживавшие мальца, разжались, и тот, вскочив на ноги, быстро кинулся к Митяю.

– Что они забрали у тебя? – спросил Андреевец, не спуская глаз с воров.

– Да у меня куна в кошеле была. Мамка муки наказала купить. То ведь последние деньги уже в семье были, а у нас пятеро малых ещё, и все они меньше меня, а тятя с отходного промысла пока не вернулся, – бормотал мальчишка.

– Кошель сюда, быстро, – прошипел Митяй. – Считаю до трех, потом вас всех здесь порубим на куски, а Посаднику доложим, что катов на торгу кончили. Хочешь проверить на себе боевую сталь, Щербатый?! Раз! Два! – и Митяй чуть отвёл назад руку с мечом для замаха.