Эта больная любовь (ЛП)

Я чувствую, как еще одна порция горячего масла вливается в мою плоть, а из груди Колдуэлла вырывается разочарованный вздох.

— Ну же, сынок. Покричи для меня, как раньше. Перестань держать все в себе. — Его свободная рука убирает волосы со лба, а затем он прижимается к моей щеке и наклоняется вперед, пока мы не оказываемся лицом к лицу. — Раньше меня так заводили эти милые хныканья, — шепчет он тревожно спокойным тоном.

Он качает головой, разочарованный тем, что я не испытываю агонии, и продолжает проводить пальцами по маслу, пока оно не достигает верха моих бедер. Мои руки тянутся к наручникам, и я тяжело дышу через нос, мое тело дрожит от непрекращающихся мучений. Жар обжигает, впиваясь в ткань моих темных джинсов, и я вижу, как слабый пар поднимается от моих коленей, закрепляя боль.

Она. Думаю о ней.

Ее нежные пальцы надежно обводят мой живот своими мягкими прикосновениями. Безопасными.

Когда бокал опустошен и вылит на меня, он кладет его и салфетку на стол. Его глаза исследуют мое тело сильнее, чем масло, когда он берет свою руку и протирает рясу.

— Думаю, он уже готов к танцу на коленях, не так ли? — спрашивает Кэллум с ухмылкой на лице, глядя на мои обожженные, измазанные маслом бедра. — Думаю, мы все готовы. — Он оглядывает остальных мужчин.

Епископ Колдуэлл занимает место в кожаном кресле справа от меня, его глаза прожигают во мне дыры, пока он продолжает свое безумное самоудовлетворение.

Кэллум стоит справа от меня, сложив руки, а Аластор занимает место рядом с Сэйнтом. На главной сцене включается свет, янтарное сияние освещает шест для стриптиза на платформе.

— Ты получишь удовольствие от этого, сынок. — Кэллум кивает Сэйнту, после чего его взгляд падает на сцену, где стоят все остальные.

— Ах, да. Моя милая, милая Брэнди, — одобрительно хмыкает Аластор.

— Любимица фанатов, — смеется рядом со мной Кэллум. — Давайте поиздеваемся над этим ублюдком, а? — он улыбается мужчинам. — Развесим перед его лицом этот последний кусок киски, пока мы не отымели ее по полной программе.

Я вытираю кровь с единственного работающего глаза, когда вижу силуэт Брэнди на сцене перед нами.

Похоже, она одета в свой обычный наряд, чтобы успокоить их. Короткая зелено-черная клетчатая юбка, белый топ с завязками, чулки в обтяжку, огромное распятие, висящее на шее, и короткий черный парик длиной до подбородка, чтобы все это украсить.

Она стоит спиной к нам, а басы музыки гулко разносятся по небольшому выставочному залу. Начинается сексуальная, медленная песня, когда Брэнди берется за шест позади нее. Она скользит своим телом перед шестом, кажется, занимаясь любовью с воздухом вокруг себя, продолжая дразнить, ее тело перекатывается с пьянящей энергией.

Мужчины зациклились на ней, погрузившись в ее транс. Тигрица под фасадом котенка. Но я никогда не знал, чтобы Брэнди танцевала на приватных шоу, только брала деньги и позволяла порочным мужчинам продолжать потакать своим грехам.

Я внимательно изучаю ее движения, наблюдая, как она опускается все ниже и ниже на шест, как ее ноги разъезжаются, пока ее бедра не раздвигаются, и она балансирует на своих каблуках-платформах. Она выгибает спину, приседая на пятки, а затем медленно выпрямляет колени, пока не перевернется на спину. Взявшись за шест сзади, она скользит по блестящему металлу, подол юбки приподнимается, обнажая край ее круглой, в отличном тонусе попки с шестом прямо между щеками.

Мужчины стонут и хихикают от восторга, когда она медленно обходит шест на каблуках, крадучись, как величественная львица, скрытная по своей природе.

Она смотрит вниз, на сцену; короткие волосы ее черного парика закрывают ее лицо.

Она не поднимает глаз.

— Доставь его задницу в церковь, Брэнди! — кричит один из охранников.

Музыка врывается в дикий эротический ритм как раз в тот момент, когда она упирается подбородком в плечо, а половина ее лица скрыта за шестом.

Один пронзительный голубой глаз и целая галактика невыразимой ярости.

Она смотрит на меня самым соблазнительным, самым собственническим и диким взглядом.

От одного этого взгляда весь мой мир смещается вокруг своей оси.

Я застыл. Затаив дыхание, в полном благоговении я смотрю в глаза своей сущности.

Этот взгляд говорит обо всем.

Мы это мы.

56. Логово погибели

Дыши через нос.

Представь, как его жесткие глаза смотрят в мои, придавая мне силы без слов.

Почувствуй резкий запах кожи его куртки и яркую серу пресловутых спичек, которые он держал между зубами, готовый поджечь мой мир, дав мне силу ударить по ним.