Эта больная любовь

— Я тебя умоляю, — он насмехается, следуя за мной. — Ты просто злишься, потому что Сэйнт всё ещё отказывается ухаживать за тобой. Темное пятно осуждения? Разве не так он теперь тебя называет?

— Серьезно? — я поворачиваюсь к нему лицом, и он почти наталкивается на меня. — Теперь и ты туда же?

— Успокойся, Брайони. Он просто дразнится. Разве ты не слышала? Парни, которые намеренно грубят, делают это с определенной целью. Мне кажется, в Академии Завета тебя забыли научить, что у мальчиков есть такие штуки, которые называются гормонами. Точнее, тестостерон. Он заставляет их делать странные вещи, — он резко вздрагивает.

— Только не вздумай тут резко быть голосом науки, Барет, — предупреждаю я дразнящим тоном, когда он боком проходит мимо меня к машине. — Епископу Колдуэллу это не понравится. Иисус творит через нас. Иисус побеждает греховную человеческую природу, которую мы всегда должны были преодолеть, — я пересказываю, используя его собственные слова.

— Преодолей это, — говорит он, делая непристойный жест, который я даже не понимаю.

Я качаю головой на своего безнадежного брата, запрыгиваю в его машину, и он выезжает из подъездной дорожки. Медленно мы отъезжаем от нашего идеального маленького дома, едем по нашей идеальной маленькой улице, направляясь на мою слишком важную церемонию Индукции.

Возможно, мои родители и не смогут поддержать меня из-за своих важных христианских обязанностей, но я не могу удержаться от любопытства, чтобы не поинтересоваться, сделает ли это кое-кто другой.

2. Индукция

Я подхожу к краю алтаря, вдыхая свежий аромат тлеющих благовоний, держа подбородок высоко поднятым, готовая идти вперёд. Глубокие гармонические отголоски хора на балконе резонируют в моей груди, наполняя полую церковь призрачной вибрацией.

Мои ладони вспотели, и я прижимаю их к длинной чёрной мантии, пока епископ заканчивает читать клятву студента, стоящего передо мной.

— Во имя Его ты рожден свыше, Майкл. Да будет воля Божья, — произносит он, совершая перед собой крестное знамение.

Он подводит Майкла к большой купели, где его ожидает диакон². Диакон делает шаг вперед и берет его за руку, проводя его по четырем ступеням в воду глубиной по пояс. Майкл скрещивает руки на груди, прежде чем диакон берет его за предплечья и быстро толкает его под воду.

Проходят секунды, пока он держит его под водой. В конце концов Майкл начинает брыкаться и биться в ванне, пытаясь подняться на поверхность. Губы епископа растягиваются в ехидной ухмылке, когда он свидетельствует о том, что дьявол покидает земное существо Майкла через насильственные попытки всплыть на поверхность.

Прихожане в молчаливом изумлении наблюдают за тем, как эхо борьбы разносится по сводчатым потолкам, устремив взоры на сцену, словно ожидая, что сам Христос предстанет перед нами во время своего второго пришествия.

Я задерживаю дыхание, с тревогой перекатывая крестик на своем ожерелье между большим и указательным пальцами, наблюдая за борьбой. В тот момент, когда тело Майкла ослабевает в его руках, диакон поднимает его обратно на воздух, и он вздыхает, глотая кислород в легкие, его глаза расширены, а рот приоткрыт. Его мать всхлипывает в толпе зрителей в тёмном соборе, но её успокаивает муж, который с гордостью смотрит на сына.

В нашей небольшой общине только потомки выдающихся членов церкви могут быть приняты в число Magnus Princeps, лидеров следующего поколения евангельских пастырей, претендующих на желанный титул епископа. Только через многочасовое изучение древнего слова и исповедание Христа как нашего Господа и Спасителя можно действительно достичь этого желанного статуса. В моей возрастной группе нас трое. Майкл Донован, я и Сэйнт Вествуд.

Последний из нас решил не присутствовать сегодня. Его семья не посчитала нужным, чтобы он принимал столь престижную награду вместе с женщиной, и потребовала, чтобы он получил свою собственную церемонию.

По мнению Вествудов, предназначение женщины заключается не в том, чтобы быть лидером, а в том, чтобы быть самой лучшей последовательницей. Лучшей овцой в стаде. Тихой, обязанной угождать и подчиняться пастуху на основании слова Христа.

К счастью, мой ум и решительность позволили мне занять место на сцене. Место заслуженное, по словам моей семьи, гордых членов Церкви Завета на протяжении веков. До тех пор, пока я продолжала искать Христа, преподавая Его Слово массам, я никогда не могла сбиться с пути. Эта честь принадлежала мне, и моя семья с облегчением увидела, что в церкви наметился некоторый прогресс, и она даже приняла и позволила женщине занимать такой статус.

Я делаю свой первый шаг к алтарю, приближаясь к епископу Колдуэллу, ожидая моих клятв и церемониального очищения с гордостью в сердце.

Оглянувшись, я вижу Барета на дальней скамье, наблюдающего за происходящим вместе с некоторыми из наших сверстников с гордой ухмылкой на лице. Мия сидит в нескольких рядах позади него, вместе со своей семьей, и взволнованно наблюдает за происходящим.