Эта больная любовь

Один из хорошо одетых официантов предлагает мне бокал шампанского. Вежливо отказавшись, я ловлю взглядом Сэйнта в другом конце зала. Он отворачивает голову от своего собеседника как раз в тот момент, когда я смотрю на него, и наши глаза встречаются. Призрак ухмылки появляется на его лице, прежде чем он делает глоток своего напитка и поворачивает в толпу, направляясь по главному коридору.

Я спешу за ним, в то время как он поворачивает направо в комнату. Подойдя к двери, я думаю постучать, но потом решаю не делать этого и дёргаю ручку, чтобы войти следом за ним.

Как только я открываю её, я вижу, что комната пуста. Я осторожно закрываю за собой дверь, затем осматриваю то, что, судя по всему, является его спальней. Она экстравагантна, как я и предполагала. Тёмно-синий цвет одеяла на кровати с балдахином идеально сочетается с длинными плотными портьерами, свисающими с окон. Вода течет из крана в присоединённой ванной комнате, и я присаживаюсь на мягкую скамью перед кроватью, ожидая его возвращения.

Он выходит из ванной с полотенцем, вытирая лицо, будто только что умылся. После бросает полотенце, и его глаза слегка расширяются, когда он видит меня.

— Брайони Стрейт, — он произносит мое имя так, будто ему больно его произносить. — Что первая женщина Magnus Princeps делает в моей спальне? Неподобающе такой личности как вы, не находите?

Мои глаза сужаются, когда он идет ко мне, увеличиваясь в росте по мере приближения. Он высокий и стройный, линии его челюсти более выражены с бритой прической под ёжик, которой он известен, особенно с этого ракурса. Я сглатываю, чувствуя, как дыхание перехватывает, и его взгляд падает на мою шею.

— Молодец, что отказалась от шампанского, — он благодарно улыбается, затем вздыхает: — Отец любит испытывать молодежь.

Конечно, вот для чего это было. Всё для того, чтобы поймать меня на ошибке.

— Я надеялась, что мы сможем поговорить, — говорю я, найдя в себе мужество. — Как взрослые люди.

Его губы подтягиваются к уголку, и моё сердце бешено трепещет в груди от того, что он может сказать или сделать.

— Взрослые, да? — он подходит ближе, вынуждая меня приподнять голову, чтобы сохранять зрительный контакт. — Честно говоря, я удивлен, что вообще увидел тебя здесь. Под этим платьем у тебя должна быть приличная пара яиц, чтобы войти в этот дом после слухов о пожаре сегодня днем.

Я ещё больше сужаю на него глаза.

— Я знаю, что это был не ты.

— Как ты можешь быть так уверена? Ты же знаешь, что я бы всё отдал, чтобы испортить твой важный день, — сочится сарказмом он.

— Правда? — я спрашиваю прямо, мои брови поднимаются в удивлении.

Он секунду смотрит на меня сверху вниз, его глаза проводят взглядом к моим губам и обратно. От этого внезапного жеста мне становится не по себе, но совершенно в другом смысле.

— Нет, — вздохнул он, сарказм полностью исчез из его тона, а лицо приобрело смягченное выражение. — Нет, я бы не стал.

— Ну, тогда ладно, — говорю я, пожимая плечами. — Итак, можем ли мы забыть о проблеме, которую ты имеешь со мной? Я никуда не собираюсь уходить, Сэйнт, так что лучше бы нам найти способ работать бок о бок друг с другом, раз уж мы будем проводить большую часть времени вместе.

Magnus Princeps работает рядом с епископами в нашей общине, уделяя основное внимание изучению Слова и используя своё время для того, чтобы посвятить его обществу, занимаясь волонтерской деятельностью или преподавая студенческие курсы, пока не пройдет испытание, определяющее постоянное место назначенных должностных лиц, занимая официальный ранг в церкви. Это престижная честь для любого человека, но особенно для женщины.

Сэйнт занимает место рядом со мной на кушетке, опираясь локтями на кровать позади нас. Парень вздыхает и смотрит в сторону ванной, выпрямляя ноги и поправляя брюки.

— Думаю, ты права, — говорит он. — Впереди много волонтёрской работы. Много времени вместе.

Он смотрит в пол, пожёвывает уголок нижней губы, представляя себе это, а затем поворачивается ко мне лицом.

— Я знаю, что моя семья никогда не скажет этого, поэтому я скажу от их имени, — начинает он, пока мои нервы угрожают взять верх надо мной. — Поздравляю. Для меня большая честь занять своё место в церкви вместе с тобой.

Я закатываю глаза.

— Но?

Его лицо хмурится.

— Но что? И всё. Я поздравляю тебя с очень впечатляющей работой. Тут не обойтись без этого. Ты — сила. Значит, ничего не остается делать, как заключить альянс, верно?

— В чем подвох? — спрашиваю я, всё ещё с подозрением относясь к его переменам в поведении.

Он поднимает руки.

— Никакого подвоха, клянусь, — затем улыбается искренней улыбкой, которая переходит в серьезное выражение лица, когда он кивает. — Моей семье пора смириться с неизбежным и развиваться в ногу со временем. Я рад за тебя, Брай.

Он никогда раньше не называл меня Брай. Только бормотал слова бородавка, вредитель или вечное пятно осуждения. Я даже не была уверена, что он действительно знал моё имя в начальной школе.