Эта чёртова love

В каком-то роде это тоже способ избавиться от действующих проблем, и…заработать новые.

Проснулся я не просто так, а от того, что мне звонил менеджер. Телефон надрывно пел над ухом. Видимо, в состоянии невменяшки я его забыл около подушки, не удосужившись убрать подальше.

— Вершинин, ты какого хера творишь? Ты понимаешь, что это уголовка? Этот мудак на тебя заявление накатал.

— И тебе, доброе, — пролепетал я.

— Вот совсем не до смеха, Назар.

— Что случилось? — голова раскалывалась так, что хотелось выть. Когда Самсон снова заорал, пришлось убрать телефон подальше от уха. Ну его на***ер.

— Тише, у меня похмелье, — вставил между его матами.

— Б***ь, ты хоть понимаешь, что сделал?

— Я вообще них***я не помню. Помню бар, виски и все!

— Павел Звягин. Знаешь такого?

— О, этого му***лу знаю.

— Он в больничке. Побои сняты, заявление написано.

Мне прилетело фото, судя по которому, Павлуше просто была необходима медицинская помощь. Хотя сложно было узнать в этом месиве Павлушу. Вся левая сторона заплыла, отек от разбитого носа попер и под левый глаз. Сука!

— Это я так его?

— Потерпевший уверяет, что ты. Но свидетелей пока найти не удалось. Это тебя и спасает. Он помощник главы администрации. Ты понимаешь, что это дело просто так не замять?

Голова, которая ещё минуту назад нещадно болела, начала потихоньку соображать.

— А с алкашкой в крови, последствия могут быть хуже, — догадался. — Можешь не подпускать их ко мне пару дней?

— Попробую.

— Будем думать, Самсон. Надо обелить мое имя.

— А ты что вообще на него полез?

— Видимо, от того, что он преследовал мою девушку.

— Она даст показания?

— Мы вчера немного повздорили.

— Желательно, снова помириться, — заявил Самсон.

— Постараюсь, — вздохнул, понимая, что выльется мне эта ситуация в кучу растраченных нервных клеток, в круглую сумму, и…недоверие со стороны Олеси. Вывод о последнем я сделал уже намного позже, когда имел возможность с ней говорить.

Отходил от новостей и своего состояния долго. В голове роились мысли, перебивая друг друга. И в итоге я сделал вывод, что готов нести наказание за избиение этого куска дерьма. Да, я ни сколько не жалел о содеянном, пусть даже не помня это. Жаль! Хотелось бы.

Бабуля набрала меня чуть позже, чем Самсонов. Видимо, тоже до нее слухи дошли. А может, подруга пожаловалась. Но разговор я имел неприятный. Я старался изо всех сил не разочаровывать ее, всегда был хорошим внуком. Но такого простить она мне не могла. И это было обидно. Хотя глупо было ждать поддержки. Это Марк скажет, что я правильно поступил. А для бабушки насилие всегда было злом. Вот обо мне и сделали вывод.

— Ну, не нравится он тебе, я это с детства знаю, ну зачем с кулаками?

— Так получилось, — слабо оправдался я.

— Разве я тебя плохо воспитывала?

— Нет, что ты? Отлично!

— Я вырастила уголовника, — вывод был неутешительный.

— Ты вырастила то, что вырастила. И за один неверный поступок люди не становятся уголовниками.

— Осуждаю.

— Принято. Я тебя понял. Могу как в детстве пообещать, что больше так делать не буду.

— Ага, и все равно делал. Олеся как? Девочку тоже в этот маразм втягиваешь?

— Видимо, ещё не знает, потому что ничего ещё не прилетало.

Раздался звонок в дверь. Неужели за мной уже пришли? Ну, а что? Заявление есть. Самсон хоть и пустил адвокатов в дело, но это не меняет сути.

— Все, бабуль, не могу говорить. С радостью послушаю нравоучения чуть позже.

— Паяц!

На пороге Лисичка. Стоит, смотрит ошалело, будто видит в первый раз. А я не знаю с чего начать, потому что вчерашний разговор был достаточно тяжёлым, а сегодня меня уже ждёт тюремная баланда и небо в клеточку.

— У тебя вообще-то ключи есть, — выдаю первое, что приходит в голову.

— Скажи, что это не правда.

— Скорее всего, правда. Но я вообще ничего не помню, — от меня несёт похмельным амбре, от чего Лисичка морщит рыжий носик. — Откуда ты узнала?

— Павлуша написал. Я даже не знала, что у него есть мой номер.

— О, как! Стучит, значит.

— Скорее, решил открыть глаза на то, какой ты.

— Пришла отчитывать?

— Думаю, за меня это сделают другие. Назар, не знаю, что тобой двигало, но если ты таким образом решил проучить его за меня, то я это не принимаю. Мне не нужны такие жертвы, такие скандалы. Я не хочу быть втянута ещё и в это. Мне и так хватает проблем. Мама, братья, которых сейчас надо отправить в какой-нибудь лагерь, чтобы не видели ее такой. Дед, который подсел на ставки. И это только малая часть. А теперь мне с утра названивают журналисты. Это уже после Павлуши. Это ведь не трудности, которые возникли вдруг, в которых я хочу тебя поддерживать. Это заварушка, которую ты устроил сам. Я к славе никогда не стремилась, но и не хочу, чтобы она была такой.

— Типа, решай свои проблемы, а потом мы поговорим?

— Типа, в насилии я тебя не поддержу. Чешутся кулаки, пожалуйста. Знаешь, человеку можно даже было просто так объяснить, припугнуть, прижать, если ты хотел защитить мою честь, но ты решил потешить свои амбиции.