Эта горькая сладкая месть

Семен Михайлович думал, что после отказа Антон больше не покажется в бараке. Куда там! Чуть ли не каждый день, невзирая на погоду, отвергнутый жених усаживался на лавочке и поджидал Вилку. Местные невесты, прознавшие о разрыве, пытались понравиться генеральскому сынку, но тот словно ослеп и оглох.

В день свадьбы Виолетты и Алика Антон напился так, что Семен, боясь генеральского гнева, оставил парня у себя ночевать. Но даже замужество Вилки ничего не изменило. Она молча проходила мимо скамейки, на которой по-прежнему сидел Антон. Введенный в курс дела Алик старательно игнорировал обожателя. Потом у Вилки начал расти живот. Тут Семен не выдержал и попенял Антону:

– Ну мужик ты или нет? Чего к юбке присох, глянь, сколько вокруг соплюшек бегает, забудь ее.

– Не могу, – ответил парень, – люблю Виолетту, и мне безразлично, от кого она беременна.

Шофер только сплюнул, услышав подобные речи. Время шло, подрастали Светочка и Дима, появилась нянька. Рослая, румяная деваха, здоровье от нее исходило волнами, силы переливались через край. Молодой организм требовал своего, и скоро Анфиса оказалась в кровати Семена. Днем крутилась колесом по хозяйству, ночью не давала спать шоферу. Глядя на такую неутомимость, Семен подумал, что девка годится в жены. Скорей всего женился бы, но тут вмешалась местная сплетница баба Рая. Вернее, тогда не бабка, а вполне бодрая, языкастая тетка.

– Сенечка, – пропела она, встретив в коридоре парня, – гляди-ка, Антоша теперь на лавочке не сидит.

– Надоело небось, – буркнул шофер.

– Нет, – усмехнулась радостно Раиска, – другую нашел.

– Кого? – изумился Семен, на глазах которого генеральский сынок отверг всех соискательниц.

– Фиску, Вилкину поломойку, – хихикнула женщина, – чуть все спать лягут, он к ней в комнату шмыгает, а около шести утра убегает.

У Семена потемнело в глазах. Дело в том, что он от природы обладал спокойным темпераментом. Каждую ночь заниматься любовью с Анфисой просто не мог. К тому же ненасытная девица пыталась использовать мужика дважды: утром и вечером. Кому другому это могло бы понравиться, но Сеня просто уставал, и ему не хотелось просыпаться на час раньше, чтобы удовлетворять Фису. Значит, активная девчонка стала работать на два фронта. Брезгливый Семен моментально порвал с "Мессалиной" всяческие взаимоотношения. А через какое-то время домработница неожиданно уволилась, перестал появляться во дворе и Антон.

– Значит, это от вас родила она дочку, – огорошила я мужчину.

Тот вытаращил на меня глаза:

– Кто?

– Анфиса!

Семен расхохотался.

– С чего взяли такую глупость?

– Баба Рая сказала, что в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое марта 1959 года Анфиса родила девочку.

– Вот дура, так дура! Да мы с Фиской как раз в марте расстались! Что я, беременную не отличу! Не было у нее никаких детей, плоская, как доска. Райке сослепу привиделось. Ну смех! Фиска потом сюда несколько раз приезжала, все хотела опять со мной жить. Думаете, смолчала бы про дочку? Я порядочный человек, увижу, что забеременела, обязательно женюсь. Только пусть сначала докажет, что дитя мое! Нет, наврала Райка.

– Куда Анфиса уехала, знаете?

– Как не знать. На "Трехгорную мануфактуру" пошла работать, ткачихой. Потом талант открылся, стала художницей, рисунки на ткани придумывала.

В 1968 году Анфиса приехала зимой к Семену. По счастью, жены не оказалось дома, и шофер впустил бабу. Бывшая любовница привезла хахалю большую бутылку дорогой водки и похвасталась:

– Вот не захотел на мне жениться и счастье упустил. Сгниешь в бараке, нищета помойная.

Выяснилось, что Фиска, теперь Анфиса Ивановна, получила за свои заслуги однокомнатную квартиру в Шмитовском проезде, недалеко от фабрики.

– Может, сойдемся? – предложила художница. – Хорошо ведь нам было вместе!

Но Семен не мог забыть старой обиды.

– Что ж Антон на тебе не женился? Знаю, как по ночам миловались.

– Дураком родился, дураком и помрешь. Не было у меня с ним никогда ничего.

– Сейчас-то чего врешь, – обозлился шофер. – Зачем мужик тогда по ночам к тебе в комнату шастал?

– Не ко мне, а к Виолетте, – сказала Фиса.

Семен решил, что любовница завралась, и предложил ей убираться.

Я слушала, затаив дыхание. Потом взяла адрес Анфисы и вышла на улицу. Вот, значит, как! Скорей всего мать Катюши – бывшая домработница Фиса. А что не располнела во время беременности, так это случается. Может, ребенок мелкий был или Анфиса слишком толстая. Вот у нас в институте, например, одна преподавательница ушла в декрет, так никто не верил. Завтра же поеду искать женщину. Катюша умерла, но остался Роман, все-таки родная кровь. Сейчас же нужно было быстро идти за продуктами, небось Виолетта от злости кухонный стол сгрызла.

ГЛАВА 20

Сумки с необходимыми припасами я доставила только к четырем часам. Нажимая на звонок, представила перекошенную морду профессорши. Но дверь открыла улыбающаяся Жанна.

На кухне опять приятно пахло мясом, чесноком и зеленью. Сокова принялась распаковывать сумки.

– Где Виолетта Сергеевна? – поинтересовалась я.

– К врачу поехала, а Альберт Владимирович работает.