Эта горькая сладкая месть

Виолетта лежала на полу. Женщина сползла с кровати, боясь испортить матрац. Под ней комкалась окровавленная простыня, в ногах слабо попискивала новорожденная девочка.

Полная ужаса и жалости, нянька села возле хозяйки и взяла ту за руку. Виолетта приоткрыла затуманенные глаза.

– Сейчас позову доктора, – прошептала Анфиска, боясь, что роженица умрет.

– Не надо врача, – прошептала, как под наркозом, женщина, – шума не хочется. Унеси это куда-нибудь быстренько, Фиса.

По счастью, новорожденная оказалась слабенькой и тихой. Вместо крика младенец издавал только робкое покряхтывание. Перепившиеся соседи спали, как каменные. Вилке опять безумно повезло. Кое-как Фиса подняла хозяйку. Потом они завернули новорожденную в чистое кухонное полотенце. Вынести из дома решили в коробке. Алик как-то ездил на целый месяц за границу. Там он купил необыкновенную вещь – магнитофон. Аккуратная, красивая и очень прочная упаковка от "Грюндига" стояла на шкафу. Она и превратилась в первую колыбельку для девочки.

Когда Фиса принялась укладывать новорожденную внутрь, с Виолеттой случился припадок. Она кинулась целовать дочку и приговаривать:

– Не отдам, давай, Фиса, скажем, что ты родила, а я на воспитание взяла!

Но Анфиса испугалась такой ответственности. Приедет Алик и сообщит жене, что та с ума сошла. И куда денется тогда Анфиса с девчонкой!

– И не думайте, – твердо сказала девушка, – сейчас пойду и положу на крыльцо Дома малютки.

Утром найдут.

Продолжая рыдать. Вилка сняла с шеи свою весьма необычную золотую цепочку с крестиком и надела на девочку. Атеистка Фиса только хмыкнула:

– Зачем это! Уж лучше денег положить, пусть девке хоть пеленок купят.

Виолетта метнулась к комоду, достала из заначки, отложенной на квартиру, гигантскую сумму – тысячу рублей. Никакие Анфискины слова о том, что хватило бы и сотни, не подействовали.

Нянька застирала простыню, вынесла на помойку послед и отправилась с коробкой к Дому малютки. И опять повезло: ни в коридоре, ни на лестнице, ни на улице она никого не встретила. Холодные мартовские переулки оказались пустыми. В пять утра крепко спали не только москвичи, но и милиция. Женщину, идущую столь рано утром с большой коробкой, никто не остановил.

Через месяц вернулся Алик с деньгами. Супруги купили кооперативную квартиру. Перед самым переездом Вилка сказала Фисе:

– Не надоело в няньках? Иди-ка лучше на "Трехгорную мануфактуру" работать, там и училище есть. Что ж тебе всю жизнь горшки таскать?

Анфиса поняла, что хозяйка хочет отделаться от ненужной свидетельницы. Но спорить не стала, собрала немудреные вещички и была такова. На дорогу Вилка втихаря сунула ей конверт. Фиса пересчитала деньги – ровно тысяча. Виолетта хорошо платила за молчание. Но женщина зря нервничала, нянька и не собиралась ее выдавать.

С тех пор жизнь развела их. Однако много лет подряд Анфиса звонила Павловским и поздравляла с праздниками. Виолетта благодарила, но в гости не звала. Последний раз женщина разговаривала с

Вилкой лет пять тому назад. Бывшая хозяйка назвала няньку "милочкой" и всем разговором дала понять, что звонку она не рада. Связь прервалась.

ГЛАВА 26

Когда я вышла от художницы, майский день ослепил меня своим великолепием. Во дворе между двумя зеленеющими тополями виднелась лавочка. Пристроившись на ней, я закурила. Да, вот это преферанс, как говорила моя бабушка, страстная картежница. Бедная Виолетта! Увидеть у себя на кухонном столе цепочку, которую надела на шейку ненужной дочери. Да еще узнать, что ту убили, и понять, что она каким-то образом посодействовала посадке в тюрьму собственного внука!.. Врагу не пожелаешь. То-то ее так скрутило. И что теперь прикажете делать?

Я взглянула на пейджер. Молчит, ни звука. Но мне велели вчера привезти белье. И потом, профессорша не знает, что "казанской сироте" известна ее страшная тайна. Жизнь бывает причудлива.

В прачечной приемщица подтащила к окошку огромный пакет. Сгибаясь под тяжестью тюка, я засунула ношу в багажник и, наплевав на предосторожности, подрулила прямо к подъезду. Не могу носить подобные штуки в руках!

Дверь открыла Жанна.

– Белье принесли, – обрадовалась женщина, – хорошо, а то Виолетта Сергеевна уже вспоминала.

И притом, наверное, не добрым словом. Сама профессорша не показывалась. По словам Жанны, лежала в кровати, спала, набиралась сил после вчерашнего припадка.

– Дашенька, – мило улыбаясь, попросила Сокова, – Света, к сожалению…

– Заболела, – подхватила я, – и следует отнести ей обед, завтрак и ужин, сходить за продуктами, убрать квартиру, перестирать белье и вымыть ноги!

Жанна захихикала.

– Ну не все сразу. Пока только обед. Подхватив огромную сумку, набитую судками, банками и коробками, я потащилась в Светланин подъезд. За столиком дремала страшно знакомая старуха. Ну надо же, вот где, оказывается, работает Олимпиада Александровна Моторина, чьим именем назвалась таинственная последняя посетительница хозяина риэлторской конторы Славы Демьянова.

– Здравствуйте, – громко сказала я.