Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время

Могла оставаться слабая надежда, что Учредительное собрание не утвердит Декрет или внесет в него поправки. Но в январе 1918 года Учредилка была разогнана. Декрет о земле стал законом. В феврале советская власть утвердилась в Козлове. Мичурин – потомственный дворянин и землевладелец, то есть помещик. Его сад, в который вложено столько ума, таланта, горестей, радостей, бессонных ночей, – не его сад!..

Что было делать?..

При царизме он мог брюзжать о равнодушии власти, от которой нет никакой помощи, а когда помощь предлагали, гордо ее отвергать. С Советами шутки были плохи.

Но Иван Владимирович, почти не выходивший за ограду своего питомника, превосходно сориентировался! «На другой же день после того, как Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов взяли власть [в городе] в свои руки, не обращая внимания на продолжавшуюся еще на улицах стрельбу, [он] явился в только что организованный уездный земельный комиссариат и заявил: “Я хочу работать для новой власти”»[603].

Комиссарам это понравилось, но в те горячие дни было не до него. Пока его оставили в покое. Надолго ли, нельзя было загадывать. События раскручивались быстро, никто не знал, что будет завтра.

Манной небесной стало письмо из Москвы от профессора Кичунова. Он пошел служить новой власти, был поставлен в Наркомземе во главе Опытного отдела и тут же отправил наверх Докладную записку о Мичурине: «Заслуги И.В.Мичурина в русском садовом мире столь беспримерны и колоссальны, что сделали это достойнейшее имя самым дорогим для каждого русского садовода… И.В.Мичурин составляет настоящую гордость России… Достойный удивления и исключительной признательности всей страны подвиг».

Его послали в Козлов – выяснить на месте нужды Мичурина. Вернувшись, он сделал доклад, после чего отписал: «На пользу (и пользу огромную) для России Вы утверждены старшим специалистом, а помощник полагается Вам по Вашему выбору Верховный же ревизор от Отдела нашего (т. е. опытного) – я; как видите, у нас с Вами всё обстоит теперь благополучно»[604].

Пришлось-таки Мичурину стать чиновником! Только так сад мог остаться при нем, а он при саде.

То была редкая привилегия. Можно сказать, что Мичурину достался выигрышный лотерейный билет. Десятки частных садовых питомников, разбросанных по стране, – от Питера до Кременчуга, от Саратова до Одессы, от Курска до Риги и Краснодара, – Советская власть ликвидировала. В числе нескольких уцелевших, кроме мичуринского, оказался питомник его ровесника Льва Платоновича Симиренко – бывшего народовольца, который провел много лет в сибирской ссылке. Когда ему позволили вернуться в родовое имение в селе Млиев Киевской губернии, он занялся садоводством. «Неутомимый исследователь работал над изучением почти трех тысяч сортов разнообразных плодовых, ягодных и декоративных растений. Среди них – 900 сортов яблок, 880 – груш, 350 – различных видов роз, 305 разновидностей хвойных деревьев и кустов и мн. др.»[605] Советская власть имение конфисковала, но бывшего владельца определила главою хозяйства. В 1920 году Л.П.Симиренко был убит – то ли белобандитом, то ли краснобандитом (подосланным чекистом), но руководство питомником, как бы по наследству, перешло к его сыну Владимиру Львовичу. Агроном по профессии, он посвятил себя развитию дела отца. Вавилов поддерживал деловые и личные контакты с В.Л.Симиренко, как и с И.В.Мичуриным.

Когда на смену полуголодным пайкам времен военного коммунизма пришел голод 1921–1922 годов, выжить Мичурину и его близким помогли посылки из Америки, видимо, от АРА. Организовал их, скорее всего, Вавилов.

Между тем в Москве, с легкой руки того же Н.И.Кичунова, Мичурин стал входить в моду среди кремлевской

элиты. Даже Демьян Бедный нанял садовника, чтобы выращивать на своей даче мичуринские сорта. Почитательницами Мичурина стали мать и сестра управделами Совнаркома Н.П. Горбунова.

18 февраля 1922 года в Тамбовский губисполком пришла телеграмма:

«Опыты по получению новых культурных растений имеют громадное государственное значение. Срочно пришлите доклад об опытах и работах Мичурина Козловского уезда для доклада председателю Совнаркома тов. Ленину. Исполнение телеграммы подтвердите. Управделами СНК Горбунов».

Телеграмма дважды воспроизведена Бахаревым, но в издании 1949 года подпись расстрелянного «врага народа» Горбунова отсутствует; в издании 1955 года («враг народа» реабилитирован) приведена полностью[606].

«Именно с этого момента, – итожил Бахарев, – возникает постоянная забота всей советской общественности о работах Мичурина»[607].

8

.

Еще какая забота!