Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время

«Институт не помог разрешению проблемы о поднятии урожая до 7–8 миллиардов пудов. На теоретическом фронте Институт генетики занял явно неверную позицию <…>. Дискуссия по вопросам генетики показала, что некоторые теоретические положения представителей так называемой классической (формальной, метафизической, факториальной) школы генетиков являются по своему социальному (политическому) содержанию научной базой фашистской политики о неравноценности отдельных рас, национальностей, народностей и противоречат национальной политике коммунистической партии и советской власти, зафиксированной в Сталинской конституции. <…>

Так, например, Мичурин и Лысенко, высоко поднявшие научное знамя Дарвина и Тимирязева и обогатившие советскую науку важнейшими открытиями (отдаленные скрещивания, управление индивидуальным развитием растений, открытие стадийного развития растений, изменение генотипа растений в зависимости от среды и условий его развития), не только не получили полного признания среди ученых старой генетической школы, но и встретили явно отрицательное отношение к себе, выразившееся в замалчивании этих научных открытий или в простом отрицании их научной ценности. Этот момент приходится особо отметить, потому что Институт генетики Академии наук в этой дискуссии занял руководящую роль в борьбе против прогрессивных научных положений акад. Лысенко. Институт генетики в этом случае оказался центром, где формировались и вырабатывались специальные доклады, направленные против Лысенко.

В дискуссии против Лысенко от Института генетики выступали акад. Вавилов, акад. Сапегин, проф. Костов, проф. Мёллер, которые фактически объединили вокруг себя и возглавили всю группу ученых, настроенных против теоретических положений Дарвина, Тимирязева и, конечно, Лысенко. Институт генетики Академии наук фактически объединил вокруг себя и таких ученых, которые в своих евгенических работах проповедовали и проповедуют явно фашистские теории (проф. Кольцов) <…>. Генетический институт Академии наук не только не раскритиковал фашистские бредни проф. Кольцова, но даже не отмежевался от его “теорий”, льющих воду на мельницу расистских теорий фашизма»[751].

Нелегко подсчитать, на сколько смертных приговоров Вавилову наговорил непременный секретарь Горбунов – недавний председатель Совета ВИРа, помогавший Вавилову в организации экспедиций, в открытии новых опытных станций, в приведении в порядок «глобуса».

Им тоже владел СТРАХ — пополам с призрачной надеждой, что если посильнее ударить по Вавилову передовым учением Мичурина и Лысенко, то – чем черт не шутит – уродливая старуха с косой пройдет мимо!

Ни в левой, ни в правой, ни в какой другой оппозиции Горбунов не участвовал, но он был человеком Рыкова.