Эта ночь была бархатной

Будь этот придурок с ножом из их творческого сообщества один, Элвис попытался бы отбиться, даже рискуя напороться на лезвие. Но, встав с пола и подняв вверх руки, он увидел, что по лестнице бегом спускаются еще трое парней.

— Давай двигай, мразь, — сказал один из них, и Элвис позволил, чтобы его отвели в складское помещение, потому что считать он умел: глупо сопротивляться, если ты один против четверых, да еще к твоему горлу приставлен нож, будь он проклят. Против ножа не попрешь.

Они пришли на склад, и один из парней велел Элвису снять куртку. Он повиновался. Двое других приказали ему сесть и принялись привязывать его к стулу. Действовали они неумело, и Элвис чуть не рассмеялся над их неуклюжими потугами зафиксировать за спиной его руки.

Тем временем парень, который ловко орудовал ножом, принялся выворачивать карманы куртки Элвиса, аккуратно выкладывая их содержимое на стол с одиноко стоящим радиоприемником. Что-то в манере его поведения, в том, как он работал — методично, собранно, — пока те двое пытались затянуть узел, выдавало в нем специалиста совершенно другого уровня.

Складское помещение было забито коробками. Окна отсутствовали. Как только Элвиса связали, парень с ножом убрал свое оружие.

— Я должен сам с ним поговорить, — сказал он. — Идите в коридор и смотрите, чтоб меня никто не беспокоил, пока я не выйду.

Парни закрыли за собой дверь. Элвис слышал приглушенную музыку и громкий топот, доносившиеся с верхнего этажа. Хмурясь, он поднял глаза к потолку.

— Танцевальная студия, — объяснил парень, продолжая рассматривать вещи Элвиса. Он взял в руки его водительские права. Естественно, поддельные. — Часто танцуешь?

— Да нет.

— Да, на танцора ты не похож, да и на любителя искусства тоже. Сюда ты пришел не в художественную галерею. Так каков твой профиль?

— Что?

— Твой профиль, — повторил парень, кладя водительские права и поворачиваясь к Элвису. — На кого работаешь? ФУБ? Или ты крутой?

— А ты на кого работаешь? — парировал Элвис. — По-испански говоришь так, будто учился у испанца, но ты не из Испании.

— Почему ты так решил?

— Я был знаком с настоящим испанцем, — ответил Элвис, подумав о Гаспачо.

— В Испании несколько регионов. В каждом говорят по-своему. — Парень взял из высокой стопки одну газету, раскрыл ее, пробегая глазами статьи, вместо того чтобы сосредоточить внимание на Элвисе. — Но ты молодец, наблюдательный. Может, я и скажу тебе, откуда я родом, если ответишь на мои вопросы. Как тебя зовут? Твое настоящее имя?

— Элвис.

— Настоящее имя, я сказал.

— Оно самое что ни на есть настоящее.

И Элвис не лгал. Больше всего на свете Элвису хотелось быть Элвисом. Неудачник, каким он прежде был, остался в прошлом. Его имя — Элвис — не было прозвищем, в отличие от имен, которыми называли других «соколов».

Парень, должно быть, по голосу Элвиса понял, что тот говорит правду, и кивнул.

— Меня можешь звать Аркадием, — сказал он.

Высокий, одет он был элегантно: замшевый пиджак, водолазка, лакированные туфли. Со вкусом, но не вычурно. В столь модном наряде он не выделялся бы среди гостей ни на светской коктейльной вечеринке, ни на гулянке, устроенной хиппи по случаю дня рождения.

— Хорошо, Аркадий.

Парень включил радио.

— На кого ты работаешь, Элвис?

— Да что так, что эдак, одно дерьмо. Какая разница?

— Что, умный очень? Отвечаешь вопросом на вопрос. Я не намерен тратить целый день на такого корявого парня, как ты.

— Корявого, — повторил Элвис.

— Вы очень коряво избили Касимиро. Грязная работа. Я не выношу грязных допросов. Очевидно, вы вообще работаете грязно, — вздохнул Аркадий, вскинув руки. — Втроем накинулись на одного хлипкого священника. Сам не мог справиться, что ли?

— А вы в России работаете чище?

— Как догадался?

Казалось, Аркадий совсем не удивился. Просто был доволен тем, что Элвис так быстро его раскусил. Возможно, он принял Элвиса за идиота, который вообще не способен думать.

— Ну, ты уж точно не из Перальвильо. Аркадий — русское имя. Из «Преступления и наказания».

— Литературу изучаешь?

— Читать люблю, — усмехнулся Элвис.

— Прекрасно. Человек должен быть образованным. Так какой твой профиль?

— А твой, очевидно, запугать меня, сообщить, что ты из КГБ. Что, оружием передо мной будешь размахивать?

Наверняка у этого коммуняки при себе есть «макаров». Чертов шпион!

Аркадий улыбнулся и включил радио на полную громкость. Зазвучала песня «White Room»[69]. Он свернул в тугой рулон газету, что держал в руке, взял ее покрепче:

— Зачем? Я по-простому. Без лишней грязи. По-простому.

Аркадий хлестнул Элвиса газетой по лицу, будто наказывал шелудивого пса. Больно, черт возьми! Аркадий снова и снова хлестал Элвиса. Тот попытался сосредоточиться на чем-нибудь еще. Так всегда советовал Маг: если больно, надо сосредоточить внимание на чем-то еще. Только в этом сером складском помещении, забитом коробками, не на чем было остановить взгляд.

— Кричи, если хочешь, — сказал Аркадий.

Разумеется, радио гремело, да и все равно — кто его услышит? Лучше уж прикусить язык, чем скулить как ребенок.