Эта ночь была ошибкой

– Но как же ваш ребенок? – спросила, невольно чувствуя родство с Эльвирой. Ведь если бы я не застукала тогда Валеру и Галю, они бы продолжали заниматься тем, чем занимались за моей спиной. А это гнусно!

– Ты хочешь, чтобы ребенок стал пешкой в политических играх Хмельницкого? Счастливый отец завоевал титул мэра… Я уже вижу заголовки газет.

Я замотала головой, моя собеседница встала со своего места и подошла к окну.

– Сколько бы я ни пыталась припереть мужа к стене, он всегда выходил сухим из воды. Всегда. А я оставалась в проигравших. Раньше. Но сейчас все изменилось. Я беременна. И больше не намерена терпеть его игры!

Она обхватила себя руками и сжалась. Стала хрупкой и беззащитной.

Разница между Эльвирой, которую я знала, и этой – колоссальна. Но у меня не было причин не верить ей. Факты налицо.

Слава ошивался с какой-то блондинкой, когда я впервые его встретила. Потом переключился на меня. Ни раз говорил, что его интересует только короткая интрижка и продолжал за мной ухлестывать в надежде, что я продолжу согревать его постель. Когда я намекнула, что хочу большего, он сразу давал заднюю. Сто раз заговаривал об огласке и прессе. Значит, его волнует имидж. И да, я была склонна верить Эльвире, и пускай мы не ладили, она такая же жертва обстоятельств как я. Мне стало жаль начальницу.

– Ты мне поможешь? – она обернулась и посмотрела на меня с надеждой. А я закусила щеку изнутри, боясь ошибиться.

Глава 40

Музыка окутывала басами, полутьма «Клетки», ночного клуба, в котором любил отдыхать, скрадывала обстановку вокруг, и позволяла наконец расслабиться и отпустить ситуацию.

Как же я устал.

Не позволял себе признаваться в этом раньше, работал, насколько хватало сил, но в последнее время все чаще стал понимать, что нужен отпуск.

И по классике в ответ в голове всплывало понимание: не сейчас. Не во время предвыборной гонки, не во время всех этих перестроек на работе, не сейчас…

И терпел, терпел, но последняя неделя выжрала из меня все соки.

Эля ждет ребенка.

Хорошо, что я узнал об этой новости раньше, чем она приняла меры, иначе все могло бы зайти слишком далеко, а такой козырь я не готов был терять.

Наконец-то эта сука ответит мне за всё.

Жидкость плескалась в стакане, и я повел кистью, кубики льда качнулись на поверхности.

Выпил залпом содержимое, и поморщился, закусывая лимоном.

Внутренности обожгло, но жжение было приятным. Будоражило кровь, разбавляло ее кайфом, наполняло тело ватностью. Напоминало, что я все еще жив.

Перевел взгляд на танцпол и равнодушно скользнул взглядом по толпе.

С верхнего этажа, где располагались вип-столики, она просматривалась хорошо, был виден весь клуб, даже барная стойка, расположенная под прямым углом к стене, где я сидел.

Сегодня не было никакого желания искать себе компанию, намеревался напиться и завалиться спать, но когда мои глаза наткнулись на знакомый силуэт, тело будто кипятком обдало.

Я выпрямился, сел, и присмотрелся к девушке у барной стойки, одиноко сидящей на стуле.

Не думал, что она поедет в соседний город чтобы просто выпить коктейль у бара. Ей в отличие от меня не надо опасаться узнавания и фоток в прессе. Она могла бы и остаться в своем городе и пойти в клуб там. Могла бы взять с собой жениха, с которым снова сошлась. Могла бы не мозолить мне глаза, раз уж решила держать на расстоянии.

Какого черта она здесь делает?

Не заметил, как поднялся с места и торопливо зашагал вдоль ряда столов, не отрывая взгляда от фигуры у бара. По лестнице спускался быстро, танцпол пересек за считанные секунды и остановился за ее спиной.

Хрупкие плечи опущены, по ним беспорядочно стекают шелковые пряди ее темных волос. Мне казалось, что я все еще помню их мягкость, когда зарывался в них пальцами в тот самый первый наш вечер.

Какой-то парень рассматривал Киру с явным желанием сожрать прямо здесь, и я зыркнул на него, тот стушевался, и отвалил.

Любопытно, зачем же она все-таки пришла?

Найти приключений? Не хотел признавать очевидное, но в прошлый раз она тоже за ними пришла в бар. Без разговоров уехала с первым встречным, хотя старалась строить из себя недотрогу. И я купился, да. На эти ее невинные глазки, на панику в них, на закушенную губу. Она уверяла, что не такая, но упрямо продолжала стрелять взглядами, таяла в руках, когда прикасался к ней, заводилась с пол-оборота.

А дома ее ждал жених. Уж не знаю, поссорилась ли она с ним по-настоящему, или просто ей стало скучно и приелось однообразие в постели, но она охотно позволяла делать с собой такие вещи, о которых скромницы вроде тех, под которых она косила, просто не знали бы.

Теперь-то я видел насквозь всю ее фальшь и даже забавлялся, насколько старательно она окружала себя неприступностью, оставаясь при этом просто жадной до похоти бабой.

Уверен, подойди я к ней сейчас, она даже не возразит, иначе зачем бы снова пришла в клуб и разоделась в это платье, которое соскользнет к нее, стоит только дернуть молнию на спине. Уверен, кроме него на ней ничего нет.

Черт я еще ее не касался, я уже едва не дымлюсь как озабоченный подросток.

Что за наваждение?