Эта покорная тварь – женщина

-----------------------------------------------------------------------------------------------------

А в XVII веке Женщина безудержно торопилась взять как можно больше от жизненных щедрот, будто чувствовала какой- то особой своей интуицией, что начавшемуся в XII веке празднику всеобщей похоти отмерено жить еще всего только один век, гот, который одни называют веком Просвещения, а другие — Галантным...

ДАМЫ ГАЛАНТНОГО ВЕКА

Знаменитый авантюрист и покоритель женских сердец Иаков Казанова как-то высказался по поводу нравов современного ему XVIII века: «В наше счастливое время проститутки совсем не нужны, так как порядочные женщины охотно идут навстречу вашим желаниям».

Эта фраза характеризовала, тем не менее, не падение уровня проституции, а нравственную атмосферу, царящую в обществе.

Что же касается уровня проституции, то он не только не снизился, но и гораздо возрос в сравнении с эпохой Ренессанса. Одной из основных причин этого роста был заметный приток в большие города девушек из сельской местности, которые искали работу в качестве служанок, нянь и т.п. Начиная с XVIII века и по наши дни, они и составляют основной контингент городских проституток.

В маленьких же городах и селах, где в эпоху Ренессанса бордели были неотъемлемой принадлежностью их бытия, подобные заведения или совсем перестали существовать, или встречались крайне редко. Появившаяся здесь мелкая буржуазия сформировала атмосферу показного благочестия, исключающую открытое функционирование домов терпимости.

Здесь проституция ушла в некое полуподполье: о ней все знали, пользовались ее услугами, но в то же время она как бы не существовала (совсем как в бывшем СССР). Местные проститутки вели двойной образ жизни: днем они были прачками, швеями, лавочницами, а с наступлением темноты к их внешне благопристойным домам тянулись мужья, братья и сыновья добропорядочных матрон, чтобы удовлетворить свою естественную надобность в раскованной плотской любви. Ввиду весьма ограниченного контингента проституток, проживающих в провинции, им приходилось весьма интенсивно работать, пропуская за вечер и ночь не менее 10-15 мужчин.

Их товарки в крупных городах, ввиду своей многочисленности, разумеется, не могли похвастать таким спросом на свои услуги.

Их, действительно, было очень много. В Вене, по приблизительным данным, их было около 15 тысяч, в Париже — от 30 до 40, а в Лондоне к 1780 году их насчитывалось более 50 000.

Как и в прежние времена, они делились на уличныхи бордельных.

В каждом большом городе были свои традиционные места прогулок уличных проституток.

Немецкий историк Иоганн-Вильгельм Архенгольц(1741—1812) так описывал поведение лондонских уличных проституток:

«Эти несчастные заговаривают с прохожими, предлагая свою компанию для дома или для таверны. Они стоят целыми группами. Высшая категория этих охотниц, живущая самостоятельно, предпочитает ходить по улице и ждать, пока к ним обратятся. Даже многие и многие замужние женщины, живущие в отдаленных кварталах, приходят на Вестминстерскую улицу, где их не знают, и занимаются тем же промыслом или из безнравственности, или из нужды. С удивлением видел я восьми- или десятилетних девочек, предлагавших свои услуги».

Эдуард Фукс:«Разумеется, проститутки не довольствуются обычными фразами вроде: «Добрый вечер, красавец!», «Угости стаканом вина», «Могу я разделить твою компанию?» Таково было только начало торга. Огромная конкуренция вынуждала их делать самые смелые авансы. Циничные слова сопровождались циничными жестами. Каждому заинтересованному разрешалось на соседней скамейке удостовериться насчет самых интимных подробностей, его желания разжигались непристойными ласками и поцелуями, на которые ни одна из них не скупилась.

Проститутки к тому же доводили до крайности господствовавшие в моде тенденции. Они всегда декольтировались, а в годы, когда даже и порядочные дамы любили глубокое декольте, проститутка, раз она была мало-мальски недурна, совершенно оголяла грудь. Или же она набрасывала на декольте легкую шаль, которую при встрече с мужчиной отдергивала с вызывающим замечанием: «Нравлюсь ли я тебе?»

Порой свобода нравов доходила до последних пределов возможности. Если превращенное в биржу любви место прогулки представляло собой тенистую аллею или находилось недалеко от такой аллеи, то было не редкостью, что состоявшаяся между проституткой и мужчиной сделка осуществлялась тут же на месте. Окруженная кустами скамейка, боскеты и лужайки были часто не чем иным, как алтарями и храмами Венеры. В «Письмах о галантности из Берлина» о Тиргартене и Аллее под Липами говорится: «Никто уже больше не удивляется, если летней порой спотыкается о полдюжину лежащих в траве зверей с двумя спинами».