Эта прекрасная тайна

– Я был удивлен, когда здесь появился кто-то еще. Мы все удивились. Включая и вашего босса, как мне кажется. Кто он?

– Его зовут Франкёр. Он старший суперинтендант.

– Квебекской полиции?

Бовуар кивнул:

– Большой начальник.

– Ваш папа, – сказал Бернар.

– Если допустить, что папа – ублюдок с пистолетом.

Брат Бернар прыснул и попытался убрать улыбку.

– Вы его не любите?

– Годы созерцания обострили ваши чувства, брат Бернар.

Бернар опять рассмеялся:

– Люди приходят издалека, чтобы услышать мои прозрения. – Секунда – и его улыбка исчезла. – Я, например, знаю: этот ваш Франкёр ненавидит вашего босса.

Оба понимали, что и для этого умозаключения не требовалось каких-то выдающихся телепатических способностей.

Бовуар не знал, что ответить. Его первым порывом было солгать. Он подумал, что из него получился бы хороший средневековый архитектор. Ему немедленно захотелось отрицать любые проблемы в полиции, скрыть правду. По меньшей мере скрыть масштабы проблем. Но он понимал, что это бесполезно. Брат Бернар, как и все остальные, ясно видел, с каким небрежением отнесся Франкёр к Гамашу на пристани.

– Их истории уже несколько лет. Между ними возникли разногласия по поводу одного коллеги.

Брат Бернар ничего не сказал. Он просто слушал. Его лицо оставалось спокойным, глаза смотрели внимательно и бесстрастно. Они медленно шли по лесу, под ногами потрескивали ветки и шуршали листья, упавшие на хорошо протоптанную тропу. Солнце пробивалось сквозь деревья, и время от времени было слышно, как пробирается по лесу бурундук или другое дикое существо, как щебечет птица.

Бовуар замер на миг, потом пошел дальше. «Почему бы и нет, – подумал он. – Всем известная история, если ты не живешь в монастыре в медвежьем углу».

Монахи ничего не знали о том, что было известно любому другому в Квебеке.

– Старший инспектор арестовал одного из суперинтендантов Квебекской полиции, хотя Франкёр и другие приказывали ему не делать этого. Арестованного звали Арно. Он в то время носил звание старшего суперинтенданта.

На безмятежном лице монаха появились хоть какие-то признаки реакции. Брови чуть приподнялись. Потом вернулись на место. Почти невидимое движение. Почти.

– За что он его арестовал?

– Убийства. Подстрекательство. Как выяснилось, Арно призывал полицейских в резервациях убивать всех недовольных индейцев. По крайней мере, если кто-то из полиции убивал или забивал до смерти молодых индейцев, Арно не привлекал их к ответственности. От попустительства до активного подстрекательства – один шаг. Чуть ли не спорт такой появился. – Бовуар с трудом говорил о вещах столь позорных, подыскивал обтекаемые выражения. – Пожилая женщина из племени кри попросила Гамаша помочь ей найти пропавшего сына. Тогда-то он и узнал о том, что происходит.

– А остальное руководство полиции хотело, чтобы ваш босс помалкивал?

Бовуар кивнул:

– Они согласились уволить Арно и других полицейских, но скандала не хотели. Не хотели терять доверие общества.

Брат Бернар не опустил глаз, но у Бовуара возникло впечатление, что веки у монаха дрогнули.

– Старший инспектор Гамаш все равно арестовал Арно, – сказал брат Бернар. – Он не подчинился приказу.

– Иного ему и в голову не приходило. Он считал, что матери, отцы, возлюбленные убитых заслуживают ответа. И публичного процесса. И извинения. И он добился своего. Для полиции это стало сплошным кошмаром.

Бернар кивнул. Церковь не понаслышке знала о скандалах. Не понаслышке знала об операциях прикрытия. О кошмарах.

– И что произошло? – спросил монах.

– Арно и остальных осудили. Они отбывают срок – приговорены к пожизненному.

– А старший инспектор?

Бовуар улыбнулся:

– Он по-прежнему старший инспектор. Но никогда не станет суперинтендантом. И знает это.

– Но его не уволили.

– Не могли уволить. Еще до этого он стал одним из самых уважаемых офицеров в Квебекской полиции. После процесса большие боссы его возненавидели, но младшие сотрудники и рядовые его обожают. Он вернул им чувство гордости. И по иронии судьбы доверие общества. Франкёр не мог его уволить. Но очень хотел. Они с Арно дружили. Были близки.

Брат Бернар помедлил, прежде чем спросить:

– Так Франкёр знал, чем занимается его друг? Они ведь оба ходили в суперинтендантах.

– Доказательств Гамаш не нашел.

– Но пытался?

– Он хотел вырезать гнойник, – сказал Бовуар.

– И удалось.

– Надеюсь.

Они мысленно вернулись к тому моменту на пристани. Гамаш протягивает руку, чтобы помочь Франкёру выйти из самолета. Выражение лица Франкёра. Взгляд.

Не неприязнь. Ненависть.

– Зачем сюда прилетел суперинтендант? – спросил брат Бернар.

– Не знаю.

Бовуар пытался говорить беззаботно. И ответил искренне. Он и в самом деле не знал. Но все равно почувствовал тревогу у себя в желудке, скребущую его изнутри.

Брат Бернар нахмурился, переваривая эту мысль:

– Им, вероятно, трудно работать вместе. Им часто приходится сотрудничать?

– Не часто.

Хватит, решил Бовуар. Он определенно не собирался рассказывать монаху о том последнем случае, когда Гамаш и Франкёр работали по одному делу. Об операции на заброшенной фабрике почти год назад. И о ее катастрофических результатах.