Эта проклятая засуха

Врач: Неуловимость границы между жизнью и смертью. Люди умирали здесь каждый день, на каждом шагу, без криков, без протеста. В госпиталь вместе с больным приходит и вся его семья. Если болен ребенок, с ним всегда находится мать. Когда умирает человек, наступает полная тишина. Все молчат. Собрав тряпье и горшки, родственники уходят молча.

Репортер: В результате катастрофической засухи людям стало еще больше не хватать белков, витаминов и прочих компонентов питания.

Врач: Отсутствие протеинов обусловливает массу заболеваний. Мне понятны местные традиции и привычки, но почему люди цепляются за них, даже если они очень вредны для здоровья, я постичь не могу. Например, матери здесь чаще всего кормят детей грудью до трех лет. Между тем во второй половине это?о срока материнское молоко неполноценно. Даже медсестры в моей консультации отказываются верить, что у нас с четвертого или пятого месяца ребенка начинают кормить протертыми супами.

Репортер: Уменьшилась ли в результате длительной засухи и голода сопротивляемость некоторым болезням?

Врач: Сейчас малейшая простуда валит человека с ног. Очень легко возникает воспаление легких. Прежде действие антибиотиков было хорошим, а сейчас уже встречаются случаи нечувствительности к пенициллину.

Репортер: А малярия?

Врач: В период засухи малярией болеют немного меньше. Вообще же малярия — одно из бедствий этого региона. Мы встречаемся здесь со многими ее видами. Есть вид, который вызывает подъем температуры до 42 градусов и дает осложнения на мозг. Нам постоянно не хватает противомалярийных препаратов. Сто таблеток — один доллар. Слишком дорого для здешних бедняков. Если можем, даем таблетки бесплатно. К сожалению, люди здесь не принимают лекарства регулярно. У меня был случай, когда мать скормила ребенку сразу целую коробку таблеток. В Европе до сих пор не представляют себе, как много жителей Африки умирает от малярии.

Репортер: Наверное, врачу приходится быть еще и педагогом?

Врач: Педагогическая сторона нашей работы требует особого внимания и сил. Трудно внушить людям, что им необходимо изменить режим питания. Почти невозможно Приучить к гигиене — никто не в состоянии понять связь между обычаем есть на земле и болезнью.

Репортер: С какими заболеваниями вам приходится иметь дело сейчас?

Врач: Кроме малярии часто бывают желудочные кровотечения, приводящие к обезвоживанию, и амёбиаз. Многие дети болеют корью с опасными для жизни осложнениями. Здесь распространена также серповидная анемия, которая характерна в основном для бассейна Средиземного моря.

Репортер: Здешние заболевания и способы их лечения отличаются от европейских. Что составляет главную трудность в вашей работе?

Врач: Больше всего меня угнетают толпы людей осаждающие кабинет, заполняющие залы ожидания, коридоры и даже улицы. Госпиталь всегда переполнен пациенты лежат на полу, на земле. Вы можете здесь увидеть на полу ребенка с капельницей. Ежедневно умирает трое-пятеро детей. Через консультацию в день проходит триста-четыреста пациентов. Я лично каждый день принимаю по сотне больных. Таких консультаций в Ниамее пять, и все они переполнены.

Репортер: Вернемся к вашей педагогической функции. Чему вы учите прежде всего?

Врач: Мы показываем способы приготовления пищи. Начинаем с азов. Объясняем, почему нужно брать пищу ложкой с тарелки, а не руками прямо с земли. Учим мыть и варить овощи и фрукты. Внушаем, что необходимо спать под москитной сеткой.

Репортер: Научились ли вы спокойно реагировать на все здешние драмы?

Врач: Нет, я каждый день прихожу домой разбитым. Нельзя спокойно смотреть на трехлетнего ребенка, который весит четыре килограмма. Это — живые трупы. Случается, что мне приносят для осмотра мертвого ребенка.

Репортер: Верите ли вы в возможность скорого улучшения здоровья жителей этой страны?

Врач: Если катастрофа не повторится и люди вернутся в свои дома и если мы сумеем добраться до всех, самых отдаленных уголков, тогда, возможно, с годами что-то изменится.

Репортер: Как быстро это может произойти?

Врач: Не знаю… Возможно, добыча урановой руды будет своего рода стимулятором… Всем известно, какие чудеса пришли в пустыню вместе с нефтью.

ВЕРХНЯЯ ВОЛЬТА

Самаритяне и шакалы

Улица Шанси — одна из центральных в Уагадугу — ведет прямиком на кладбище. Мало у кого в Уагадугу, как, впрочем, и во всей Верхней Вольте (с августа 1984 г. — Буркина Фасо. — Ред.), есть какая-либо перспектива на будущее. Многим не удается попасть даже на кладбище.

Но иногда бывает, что кому-нибудь да и засветит надежда!