Эта смертельная спираль

– Я стану слушать не твой голос, дорогая. Твое сердцебиение отражается на моей панели еще с того времени, как ты была еще малышкой.

Он указывает наверх, и над его головой, прямо в воздухе, появляется диаграмма. Зеленая неровная линия, отражающая биение моего сердца. Оно сильное, стабильное и учащенное от страха.

– Ты готова? – спрашивает он.

Я киваю и сжимаю руки в кулаки. Все мои ногти обгрызены.

– Я готова.

Папа поворачивает круглую шкалу на генките, и кабель, подсоединенный к моей панели, начинает вибрировать. Боль растекается вверх по руке, переходя в плечо и спину. Я глубоко дышу, пытаясь сосредоточиться на дыхании и сдержать страх…

Но это неправильно.

Меня здесь нет. Я в лаборатории Саннивейла, и кабель подключен к моему позвоночнику. Эти воспоминания хотел подавить папа с помощью ЭРО-86? Дакс снизил его уровень в моей крови, и теперь, возможно, я вспомню. Я вскидываю голову, пытаясь отыскать в комнате что-то знакомое.

Но я не помню этого места – я не помню ничего об этом. Панель в моей руке, генкит, код, над которым работает папа. Я осматриваю комнату, но не вижу ничего, кроме трех остроконечных горных вершин, возвышающихся за окном.

–  Катарина?

Голос Коула. Я оглядываюсь, но вижу лишь папу, который что-то кодирует с остекленевшим взглядом.

–  Кэт, ты в порядке?

– Коул?

Комната расплывается. Воспоминание блекнет, но я до сих пор не понимаю, что оно означало. Не знаю, что папа делал со мной.

И если я не вспомню этого сейчас, у меня не будет другого шанса.

–  Что, черт возьми, происходит? Разве ты не видишь, что ей больно?

Сцена меркнет. Голос Коула утягивает меня в реальность. Но я борюсь с этим притяжением, ищу какую-то зацепку, которая поможет мне вспомнить, что же там произошло.

–  Кэт, поговори со мной!

Горы грохочут, а реальность сливается с воспоминаниями.

–  Кэт!

Я закрываю глаза, а когда открываю, попадаю в мир яркой, искрящейся боли.

Глава 37

Тело бьется в стеклянном баке. Дакс и Новак стоят рядом со мной и держат мои руки и голову над поверхностью. Я задыхаюсь, брыкаюсь, ноги скользят по дну. Боль растекается по моему позвоночнику, как искра бежит по нити взрывателя.

Расшифровка началась. Я не знаю, почему все еще жива, но, судя по всему, это скоро закончится.

– Может, добавить успокоительного? – спрашивает Новак.

– Н-нет, – выдыхаю я.

Не хочу, чтобы меня усыпляли. Если это моя смерть, то я хочу находиться в сознании.

Дакс, прищурившись, смотрит на меня.

– Ты пришла в себя. – Похоже, он удивлен. – Тебе что-то нужно, принцесса? Болеутоляющие?

– Мне нужно… – Я сглатываю. – Мне нужно, чтобы вы перестали болтать.

Он кивает:

– Хорошо.

Новак поворачивается и кричит через плечо:

– Давайте приглушим свет. И достаньте несколько шприцев с сывороткой. А вы, лейтенант, отступите. Никто не причинит вреда вашей девушке.

Голова запрокидывается. Коул стоит за Даксом с почерневшими глазами, кабель клон-бокса все еще торчит из его руки.

– К-коул, – шепчу я.

Он не должен был вставать. Его должны были пристегнуть к креслу. Если он прервет расшифровку, у нас не будет другого шанса.

Как только Коул слышит меня, его глаза тут же становятся голубыми. Он подходит ближе.

– Катарина, ты в порядке? Что происходит?

– Это просто… причиняет неудобства.

– Все в порядке, – говорит Дакс. – Я отрегулирую наниты.

Жидкость в баке начинает светиться ярче, и боль стихает.

– Все равно что-то не так, – возражает Коул. – Ее сердцебиение слишком быстрое. Это причиняет ей боль.

– Я в порядке, – выдавливаю я, а затем ноги непроизвольно начинают дергаться.

Это не так… Боль возвращается, и я едва могу сосредоточиться на своих мыслях. Она обрушивается на меня, затопляя все чувства и лишая дыхания, словно хлюпающая жидкость в баке.

Я пытаюсь сосредоточиться и заблокировать ее, но это так же невозможно, как заставить водопад течь в другую сторону; она просто проносится по мне.

– Расшифровано сорок процентов, – произносит кто-то.

– Что? – выдыхаю я.

Это невозможно. Я уже должна была умереть. Разряд ударяет мне в шею, отчего голова запрокидывается, а тело дергается от судороги.

– Держите ее! – кричит Новак.

Руки в перчатках хватают мою голову и запястья. Грудь ударяется о стекло. А жидкость выплескивается светящейся волной на пол, разбиваясь от удара на мелкие капли.

– У нее растет давление! – выкрикивает Коул и пробирается ко мне. – Черт, Крик, нужно остановить это!

– Не слушайте его, – огрызается Дакс. – Все работает, вакцина расшифрована уже на шестьдесят процентов.

– Новак! – зовет Коул. – Она умирает, остановите процедуру!

Я хочу ответить ему, но не могу подобрать слов. Моя челюсть плотно сжата, а на зрительном модуле то включаются, то отключаются различные фильтры.

– Семьдесят процентов!

Мир окрашивается в синий, затем в зеленый, затем в черно-белые тона, когда я ударяюсь головой о стекло, а рот открывается от крика.

– Вытащите ее!

Крик пронзает воздух.