Эта смертельная спираль

– Я просто пытаюсь получше узнать тебя. Мы проторчим в одной машине всю дорогу до Канады.

Он замечает пешеходную тропу, которая ведет к шахте, раньше меня и съезжает с гравийной дороги. Джип тормозит, и приборная панель темнеет. Коул открывает дверь, чтобы выйти, но замирает и поворачивается ко мне. Рукой он нервно перебирает ткань штанов, но при этом не выглядит взволнованным, просто от него исходит та энергия, которую я ощущала раньше, изменяющая напряжение и плотность воздуха. Он встречается со мной взглядом и смотрит так долго, что мне приходится бороться с желанием отвернуться.

И я понимаю, что впервые действительно вижу его самого, а не солдата «Картакса». Коул моложе, чем мне казалось, скорее всего, моего возраста. Его светло-голубые глаза блестят в утреннем свете. А на носу я замечаю несколько крошечных веснушек.

– Ты кодировщик, – наконец говорит он. – Благодаря каким генам человек становится художником?

Я поднимаю бровь. Это вопрос с подвохом. Большинство связей между поведением человека и его ДНК еще не исследовано. Мы знаем, какие гены заставляют крыс бояться орлов, и знаем, почему птицы улетают на юг зимой, но сложная человеческая природа все еще остается загадкой для науки.

– Нет никакого гена искусства, – говорю я. – Ну, или его еще никто не смог найти.

Коул кивает, и в его глазах мелькает боль.

– Именно поэтому я хотел стать художником.

И прежде чем я успеваю сказать ему что-то, он вылезает на улицу и закрывает за собой дверь, оставляя меня в джипе, где витают остатки аромата его лосьона для бритья.

Глава 12

Когда я наконец выхожу из машины, Коул вышагивает взад и вперед по дороге, подняв руку так, как я, когда пытаюсь поймать сигнал. Вокруг только скалы и чахлые редкие деревья, а тропинка, ведущая к шахте, настолько узкая, что по ней можно пройти только пешком.

– Мог бы и догадаться, – бормочет он. – Давай побыстрее все заберем.

– Что случилось?

– Я ослеп, вот что случилось. Я пытаюсь сканировать территорию, как только вылез из машины, но ничего не выходит. Думаю, по этой же причине мне приходили те странные показания, когда мы ехали. Что-то в этих горах вырубает мои модули.

– Как залежи полезных ископаемых?

– Нет, как сверхсекретное оборудование «Картакса», которое, видимо, установлено здесь. Скорее всего, Лаклан позаимствовал его, когда уходил от них.

– О. Звучит знакомо. Папа подключал что-то в шахтах, чтобы туда не залетали летучие мыши, какую-то ультразвуковую… установку…

– Это называется «Черный купол». – Коул стучит по задней двери джипа и, дождавшись, пока она с шипением откроется, что-то ищет там. – Он глушит все сигналы, создает мертвую зону.

– Ну, еще отпугивает летучих мышей.

– Отлично. Обязательно расскажу об этом ученым «Картакса».

Я смотрю на вход в шахту и вызываю свой коммуникатор. Здесь так много мест, где у меня не ловит связь, поэтому я и не заметила, что у шахт ее совсем нет. Я пытаюсь загрузить интерфейс сообщений в надежде, что Агнес мне что-то ответила, но перед глазами только крутится значок. Никаких звонков или сообщений. Единственное, что мне приходит на ум – Агнес как-то выяснила, что в крови Коула есть вакцина. Он сказал, что использовал пакеты для заморозки, чтобы сделать побольше льда для моей ледяной ванны, и они взрывались, а значит, вокруг разлетались кусочки кожи и капли крови. Может, она взяла несколько образцов и поехала в «Небеса»?

Коул вытаскивает из джипа рюкзак. Он бросает его мне, и я опасливо подхватываю его, сгибаясь от веса. Он из наноткани, гибкой, но пуленепробиваемой, с белыми рогами «Картакса» спереди.

Я поднимаю глаза.

– Что это?

– В нем аптечка, фильтр для воды и аварийный маячок. Ты должна носить его повсюду.

Я закатываю глаза, но надеваю рюкзак.

– А где мой пистолет?

– Ты его не получишь.

– Ты ведь шутишь, да? Я думала, мы напарники.

– Да, но ты все равно не получишь пистолет. Это слишком опасно. Позволь мне отвечать за безопасность.

– Вот дерьмо, – бормочу я, пристегивая набедренный ремень, чтобы распределить вес рюкзака. – У меня должен быть пистолет, а этот рюкзак самый неудобный в мире.

– Давай помогу. – Он хватает меня за пояс и скользит другой рукой по моей талии, удерживая меня, затягивает ремень, пока тот не обхватывает мои бедра. – Так лучше?

Я поднимаю глаза. И внезапно понимаю, насколько близко он стоит. Свет играет на его ресницах, а запах смешивается с утренним воздухом. На мгновение наши взгляды встречаются, и что-то возникает между нами, пока я не замечаю, что он все еще обнимает меня за талию.

Он тоже обращает на это внимание, убирает руку и отступает. Я вижу его виноватый взгляд.

О нет. Нет-нет-нет. Он не просто так долго держал руку на моей талии. Я не буду спать в одной машине с каким-то мускулистым извращенцем, который считает, что может прикасаться ко мне когда захочет.

– Убери руки, солдат, – рявкаю я. – Или я сломаю тебе пальцы.

Я думала, он отшатнется, начнет оправдываться, попросит не так остро на все реагировать, но он опускает голову.

– Прости, я не собирался… я просто…

– Что «просто»? – Я скрещиваю руки на груди.