Эта свирепая песня

Это была самая длительная беседа Кейт с отцом за последние пять лет.

Кейт созерцала экран телефона, пока не вернулся Август.

Август стоял у окна и смотрел на окрестные здания. Дождь прекратился, серая пелена туч рассеялась, сменившись серебристыми облачками, сквозь них проглядывала синева. Кейт выкурила последнюю сигарету, и когда он отказался покупать ей новую пачку, она вытянулась на покрывале и уставилась в потолок, вертя в пальцах подвеску.

Она сказала, что ей надо выбраться из города. Она не говорила, куда она направится, лишь поднялась с кровати – и чуть не порвала швы, когда упала.

Кровопотеря, болеутоляющее и недосып сделали свое дело.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал он Кейт.

Они заплатили за номер. Пусть она остается до утра.

Она. Как будто Август собирался ее бросить. Именно этого хотел Лео. Возможно, и Генри тоже.

– Почему ты тут торчишь? – произнесла Кейт, прочитав его мысли.

Хотя, наверно, у него все было написано на лице.

– Потому, – ответил Август, опускаясь в кресло и положив футляр на пол.

– Я не шучу, – тихо вымолвила Кейт. – Поторопись. Еще светло.

– Я тебя не оставлю, – возразил он.

– Почему? – спросила Кейт.

Она пока не требовала, чтобы он убирался восвояси.

– Знаешь, я ведь остаюсь не только ради тебя. Ты представляешь, что будет, если договор будет разорван и в городе снова начнется война за территорию?

– Умрут люди, – бесцветным голосом проговорила Кейт.

– Умрут люди, – эхом отозвался Август и подумал про Ильзу.

Она живет в своей комнатке в окружении звезд. А еще есть та Ильза, которая пела на Пустыре в окружении призраков.

– Люди смертны, – пробормотала Кейт.

Она откинулась на подушки и принялась вертеть в руках медальон.

Августу стало зябко. Его одежда до сих пор не высохла. Он отвернулся и, чувствуя спиной взгляд Кейт, стянул с себя рубашку, открыв черные отметины, которые вились вокруг его рук и подобно корням оплетали грудь и спину.

Он опустил шторы, прячась от солнечного света. Его мутило от усталости. Кровать была всего одна, поэтому он сел возле окна, прислонившись к потускневшим обоям. Кейт молча кинула с кровати подушку. Август растянулся на потрепанном ковре и сунул подушку под голову.

В комнате никто не проронил ни слова.

Мотель был клубком приглушенных созвучий: капающая вода, отдаленные голоса, жужжание электроприборов, а за ними – гудение автомобилей и стук каблуков по асфальту. Августу не хватало плеера и сотен привычных звуков, которые сопровождали жизнь компаунда – каждый из них помогал заглушать очередь выстрелов в его голове.

И вдруг зазвучала милосердная музыка.

Август открыл глаза и обнаружил, что Кейт возится с радиоприемником у кровати.

– Ненавижу тишину, – буркнула она, переходя от станции, передававшей классику, к низкому, глухому ритму ударных.

Кейт нашла в полутьме комнаты его взгляд, одарила слабой улыбкой и осторожно забралась под одеяло. Через несколько минут ее дыхание выровнялось, и Август понял, что Кейт уснула.

Пытаясь задремать, Август позволил себе погрузиться в песни, плыть мимо слов по инструментам, расплетать и сплетать такты. Он чувствовал себя донельзя измученным. Потолок ходил ходуном, а по телу пробегала нервная дрожь.

А затем он ощутил голод.

Августа вырвал из горячечных снов прохладный воздух и запах мяты.

Кожа болела, кости ныли, а нависшая над ним фигура копной волос перекрыла весь обзор. Августу снилось что-то невнятное, сплошь зубы и когти, и на мгновение ему показалось, что он еще не проснулся. Но потом он понял, что лежит на жестком ковре, и сон как рукой сняло.

Силуэт придвинулся ближе, и он рассмотрел синие глаза, розовые волосы и кожу в звездочках.

– Ильза? – прошептал Август. В горле пересохло.

Но Ильза не могла попасть в отель. Сестра не покидала компаунд. Август моргнул, пытаясь развеять призрак, но Ильза сделалась реальнее.

– Тише, братик, – она приложила пальцы к его губам и повернула его лицо к кровати. – Там спят.

Кейт лежала, свернувшись клубком, спиной к ним. Одеяло соскользнуло, и видны были бинты. Недавние события лавиной обрушились на Августа. Колтон. Малхаи. Туннели. Голод. Август сел, и комната покачнулась.

– Ильза… как?…

– Не могу, не должна, не обязана, не буду, – зашептала Ильза. – Никто не видел, как я улизнула. Никто не станет искать того, кто всегда на месте. Сейчас ищут тебя.

– Как ты нас нашла?

– Ты звучишь – и я слышу, – ответила Ильза почти беззвучно. – Я услышу тебя где угодно.

В приоткрытое окно подул ветерок. Уже смеркалось. Сколько часов он спал?

Кровь запульсировала в голове. Август потянулся. Ильза прижала прохладную ладонь к его щеке.

– Ты горячий.

Он смахнул ее руку.

– Я в порядке, – проворчал он (и надо сказать, что он не врал). – С тобой еще кто-то есть?

Ильза покачала головой. Глаза ее были распахнуты, кожа туго обтягивала череп, свет, который просачивался из окна, окутывал девушку дымчатым ореолом. За пределами компаунда она выглядела как-то неправильно, как будто оставила в своем убежище часть себя.

«У нашей сестры – две стороны. И они не встречаются, а идут параллельно».

– Ильза, – прошептал Август. – Тебе нельзя…