Эта тварь неизвестной природы

Фенимор уронил карточку на пол и, падая на топчан, успел вспомнить, что сейчас снова себе что-нибудь ушибёт об него, успел подставить руки, взбил подушку, вытащил из-под себя одеяло, поцеловал своих девчонок, повозился, устраиваясь, укрылся с головой и намертво уснул.

Когда он проснулся, было так же светло.

Из дома он вышел около пяти, налегке, выпив два яйца с перцем, в перед тем аккуратно исполнив «житкуровский» древний ритуал со спичкой и ваткой. На Угловом КПП (в забор изначально не установили одну секцию, затянули прореху колючкой с калиткой на деревянных брусках и поставили полосатую будочку для часового-стрелочника) очереди на выход почему-то не было. Стоял, прислонясь частями тел к бетонной части забора, клюющий носами патруль из трёх командировочных омоновцев, у будочки курил местный скурмач, инопланетянин, прапорщик Мелентьев.

— Нарушать, бля, бедованин? — спросил он Фенимору приветливо. — А чего, бля, припозднился? Все уже, бля, прошли проходную.

— Прямо все? — спросил Фенимор и прокашлялся. — Ну так пожелаем им удачи в труде и обороне.

— Проходи уже, бля, — сказал Мелентьев, хохотнув. — Не тормози, раз ходила. Видишь, прикомандированные уже и думать что не знают… А ты, видать, не слыхал ещё?

— Про что?

— Да вообще. Да сам узнаешь. Давай, проходи.

От города к Зоне по степи вела хорошо протоптанная дорожка длинной девять километров. Весной и осенью тут была, конечно, слякоть, а благоустраивать её, засыпав хотя бы гравием, начальству, конечно, было ну никак, потому что ну как объяснишь, если кто приедет из Кремля. Гражданам с пропусками полагалось пользоваться прекрасными дорогами от Центрального КПП и от Институтского. Там ходили автобусы и кипела официальная жизнь. Но жизни, если она есть, не важно, официальная она или неофициальная, и, достигнув неторопливо небольшой природной ложбинки в полукилометре от Углового, кипение не хуже можно было обнаружить и здесь. Здесь была стоянка бомбил. Бомбил в Беженске было три артели, в том числе и от Петровича, и каждая на Угловом КПП имела по месту, то есть, по одной «бомбе», два ЛИАЗа, и у Петровича был красно-белый пафосный «Икарус-256», который он купил в Волжском, у пьяницы-начальника городского автохозяйства. Чтобы обходилось без конфликтов, дежурные бомбилы выезжали со стоянки одновременно, в пять пятнадцать утра, поделив скопившихся ходил и прочих пассажиров поровну, а опоздавших получасом позже подбирала четвёртая «бомба», общая на три артели.

Уже сверху Фенимор понял, что почему-то опоздал. Он проверил время: да нет, десять минут шестого. Резервная «бомба», знаменитый «выживший» КаВЗик без крыши, стоял с работающим мотором, в нём сидели четверо. Водитель, «киреевский» бомбила, пил чай из термоса под пластиковым навесом. Фенимор подошёл к автобусу, поднялся на борт. Пассажиры были знакомые, целая артель ходил «от Сохатого», упакованная на дальний выход, сидела в открытом салоне. Андрей Малинов, Гоша Хлопс, старичок из собачинских пенсионеров по прозвищу «Проделки Фикса» и правая рука Сохатого, очень рейтинговый трекер Гриня Платонихин. Фенимора вразнобой поприветствовали взмахами и гомоном все, кроме Грини, который из-под прикрытых век мазнул взглядом фениморовы майку под тёплой курткой, джинсы и кроссовки на шерстяных носках и отвернулся. Проделки Фикса тут же спросил:

— Фенимор, а где все-то? Пришли, а все уже укатили? Кто дал такую команду расписание менять?

— Сам в шоке, дедуль, — ответил Фенимор, садясь.

— И ведь правда, никаких объяв по нашим, — сказал Хлопс. — Странно. Старшой, может, всё-таки отобьёмся сегодня? В непонятку выходить. Не по-божески это.

— Сиди, — сказал Платонихин безразлично, не оборачиваясь. — Задача тебе такая — сидеть.

— А у бомбилы интересовались? — спросил Фенимор у Проделок.

— Он сказал, уехали без пяти пять полупустые, — охотно сказал Проделки.

— Странно, — сказал Фенимор. — Ну, ладно.

Он уселся поудобней и притворился дремлющим⁸.

Выехали по расписанию, протряслись по степи, облагороженной мусором и камышовыми ирокезами в микроериках. По пути Фенимор (и остальные) отметили, что пешеходов, идущих к Зоне, нет совсем, а вот от Зоны народец к Беженску двигался, то тут, то там виднелся, и даже кучно. Достигли конечной по расписанию же, в двадцать пять минут седьмого. Автобус остановился. Его старшие братья и венгерский кузен стояли рылами к Беженску, и в них лезло прямо вот много людей, человек тридцать. И человек двадцать вразброс встретили по пути сюда. То есть практически все действующие трекеры нынче утром решили протабанить, оказывается.

— Григорий Николаич, — сказал Проделки Фикса. — Не будет нам пути сегодня.

— Встали, взяли снарягу, вышли за мной, — сказал Платонихин.