Эта ваша школа (СИ)

— Ах, она убийца?! А вы не убийцы?! Вы же ничем не лучше, строите из себя справедливых и несущих свет возмездия, а по сути такие же убийцы, ведь вам же просто нравится чувствовать превосходство! Надменные говнюки, я вижу ваши довольные красные рожи!

— Я согласна с ним, — вышла Райха, —Вы мыслите, как один человек, нет, как одна свинья! Вам всё равно, кого затоптать, вам просто необходимо это, потому что это единственный способ возвысить себя!

Её тоже схватили стражники. Парочку увели стражники. Немногие прониклись этой речью.

— Идиоты, — прошептала Лармина.

Но про себя гордилась Занзи и Райхой. Капитан бы взяла их к себе в экипаж.

Но тут произошло то, чего не ожидал никто, даже Занзи с Райхой. Взвились две косы, сверкнул клык на подвеске.

— Пока-пока, неудачники, — пропел Клук и помахал ошарашенной толпе.

Затем исчез с Ларминой, которую он обнял за талию.

Всё это произошло за считанные секунды, так что никто ничего не успел предпринять.

А к Райхе с Занзи, которых скрутила стража, уже бежали учителя и одноклассники.

— Ребята, вы просто нечто, — сказал Зарофин.

Потом обнял обоих. Стражники стояли, замерев, как изваяния. Ребята скромно опустили взгляд.

— Отпустите их, — сказал Кармоль стражникам.

— 500 серебрянных, — сказал один из них.

Кармоль рассчитался со стражниками, сетуя на то, как любят бюрократы заламывать цены взяток.

А на крыше Андариан, Рихит и Анора хором выдохнули.

— Идиотизм, — сказала Анора.

И рассмеялась. А Андариан и Рихит вслед за ней.

— Что там? — спросил Аргост, убрав руки от ушей.

И тут же увидел летящую на него Санахи. Она набросилась на него, вдавив в трон, и сжала его в объятиях.

— Её спасли! — кричала она в перерывах между поцелуями, — Занзи… Райха… Они там такую речь толкнули! А потом Клук схватил её и кааак исчез! А я-то думала, что он предал нас!

В Санахи наконец-то пробудилась настойчивость восточной девушки. А Аргост, в общем-то, был и не против.

====== Отречение ======

— Куда мы мчим, якорь тебе в зад и водорослей в шашлык?!

Руки кочевника обнимали её за талию. Она оказалась прижата к его сильной груди. Да ещё и на коне, бежавшем по темно-каменистой бесплодной местности.

— Эстетика боли? Месть и завоевание? Да пошло оно всё, я же люблю тебя, Лармина! — радостно выкрикнул Клук.

— Мы же наставница и ученик.

— Больше нет, так что больше не убедишь от меня, до-ро-га-я, — пропел он, — Ты посмотри на себя, мы же одного возраста!

— Я люблю Фендора…

— А он любит север! — рявкнул Клук, — Чем я хуже?! Может, я не блондинистый качок, который знает много чего умного, но стихи я пишу определённо не хуже!

— Значит, это был ты?.. — прошептала Лармина.

— А кто же ещё? — улыбнулся Клук.

— Я… Я не знаю, что сказать.

— Ничего, в нашем распоряжении целая вечность. Но обещаю, когда ты попробуешь мой шашлык, то точно втюхаешься в меня!

Лармина внимательно посмотрела на человека, только что спасшего ей жизнь.

— А знаешь, когда я смотрела ему в глаза, то не видела в его взгляде ничего, кроме сверкающих льдов и холодной одухотворённости. Ни чувств, ни жизни. Ничего. А ты живой. Пусть и не пришёл из загадочного севера и не слагаешь высокопарных стихов в тридцать глав. И пока он стоял в толпе, ты просто взял и спас меня.

— Долго же до тебя доходит.

— А теперь скажи честно, ты приложил руку к моему аресту?

— Я не знал, что тебя казнить захотят! — возмутился Клук и тут же поник, — Да… Я знаю. Я дебил. Пустить меня на паштет для кракена.

— И кормить одними водорослями, — мрачно добавила Лармина.

— Да ты жестокая женщина! — в восхищении сказал Клук.

— Так куда мы едем? — спросила его Лармина.

— Навстречу свободе, милая. На встречу свободе.

Лармина схватила его за шкирку и рванула на себя. Их губы сомкнулись. И сердца обоих разбились на тысячи мелких… бабочек.

Толпа посмотрела на вышедшего на балкон короля. И все тут же упали на колени, инстинктивно понимая, что сейчас он будет явно не горланить пьяные частушки.

— Это что сейчас было? Какая казнь? Я думал, это в прошлом.

Он грозно обвёл глазами толпу. Народ стыдливо смотрел вниз.

— Каждый год ночью тридцать первого августа вы кричите о любви и единстве, но это чистой воды лицемерие. Ради блеска монет вы готовы на всё, а человек для вас не более, чем запись в документе и величина состояния. Вы только и делаете, что жрёте, строчите что-то в своих документах и высокопарно рассуждаете. Вы заметите любую звезду на небе, но не того, что рядом с вами. Не знаю, может, я слишком устал от этого. Может, война слишком изменила меня. Но я больше не могу. Я отрекаюсь от престола.

Толпа шокировано ахнула.

— Аргост, ты совсем идиот?! — донёсся до Аргоста голос телепатически связавшейся с ним Рихит.

— Ваше Величество, Вы долбанулись?! — вторила ей Санахи.

— Это моё решение. Не надо меня отговаривать, — сказал им обоим Аргост.

— Вместо меня назначается Рихит, — сказал Аргост толпе.

— Аргостик, миленький, ты не приболел случаем? Я сдам тебя на руки Мелиоре, полежишь парочку месяцев в приюте для душевнобольных, попьёшь чайку со зверобоем… — проворковала Рихит.