Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

— Каким же образом? — усомнился я и только тогда, проследив за ее взглядом, заметил раздувшийся до размеров воздушного шара саквояж. — И как? — снова не понял я ее замысла.

— А вот так, — Таис достала из недр своего зачарованного хранилища черную тряпицу, в которой я не сразу опознал ее орденское одеяние, и такую же черную шляпу. И вот уже через несколько мгновений передо мной стояла, иронично на меня поглядывая, орденская не монашка. Я ведь видел ее в таком виде столько раз, что мог бы и привыкнуть или привычно возмутиться. Однако вышло наоборот — у меня почему-то дух перехватило, по телу побежали мурашки, а от внезапно вспыхнувших образов заломило в нижней части туловища. А я ведь и не подозревал, что где-то внутри меня скрываются такие извращенные фантазии! Претворять их в жизнь было не время и не место, пришлось ограничиться бурными поцелуями и поломанным в нескольких местах фикусом.

Уходить от погони, по плану Таис, предстояло на ее орденском мотодиле. Девчонка очень уверенно крутила руль, кружа по улицам, так что я вскоре был уверен, что если преследователи и были — а мне показалось, что после нашего отбытия несколько человек, потерянно размахивая руками, выбегали из дворца — то остались далеко позади.

— Почему тебя отчислили из Университета? — спросила вдруг Таисия, когда мы уже направлялись к месту назначения. Что же, рано или поздно она должна была это спросить.

— Ты же знаешь, несмотря на то, что магический дар и может проявиться у кого угодно, невзирая на достаток, в Университете обучаются преимущественно те, кто может это обучение оплатить. Стипендиатов на моем потоке было всего три. Кроме меня одним из них был Стефан, мы не дружили, даже особо не общались, у каждого было великое множество собственных дел, лишь изредка обменивались мнениями по некоторым вопросам. Стефан, к тому же, действительно, был чужд нашим сокурсникам-аристократам — это меня не особо умные шутки прошибить не могли — и держался дичком. И каково же было всеобщее удивление, когда на последнем курсе с ним начала крутить роман первая красавица курса. Эта высокородная девица будто клещами вцепилась в Стефана, таскала его на все так называемые вечеринки, которые устраивала со своими друзьями. Многие их увлечения были на грани, а зачастую и вовсе противозаконными. Однако в Университете на это смотрели сквозь пальцы. А если и случалось что-то из ряда вон выходящее, родственники делали соответствующий взнос, и ректор благополучно обо всем забывал.

Мы уже были рядом с лавкой, Таис остановила мотодиль под раскидистым ясенем, но из экипажа выходить не спешила, а я продолжил рассказ:

— Любимым развлечением у приятелей Наинды….

— Наинды Воррен? — удивилась Таисия.

— Ты ее знаешь?

— Приходилось слышать это имя, — уклончиво ответила девушка, уткнувшись взглядом в свои тонкие черные перчатки. — Я слышала однажды, как ее упоминали в качестве одной из кандидатур для…. для отца.

Действительно, королю не позавидуешь.

— Так вот, шалости этих ребят были далеко не невинны, и кого-либо другого могли за то, что они вытворяли, на всю жизнь запечатать в антимагические кандалы, но им все сходило с рук. В бытность мою в Университете среди них были популярны магические гонки. К экипажам это не имело никакого отношения. Каждый участвующий выбирал себе жертву, не мага, и должен был довести до определенного действия, какого-нибудь обязательно нелицеприятного поступка.

— Жестоко, — тихо проговорила Таис.

— Не только жестоко, но и противозаконно, — нахмурился я. Вспоминать о тех событиях было тяжело не только из-за того, что, в конце концов, произошло, но и из-за попустительства со стороны главы Университета и некоторых преподавателей. — Ректор, как я говорил, смотрел на это сквозь пальцы. А преподаватели…. — я вспомнил одного, который громче всех настаивал на том, чтобы покарать меня, и в то же самое время науськивал приятелей Наинды. Правда, по словам Рагнума, после моего отчисления, тот из Университета исчез, — даже потакали. А потом случилось то, на что закрыть глаза уже не получилось. Подопытный Наинды умер. Вместо того чтобы сделать то, что она хотела, тот спрыгнул с крыши. Было невысоко, но тот разбился. Дело замять не получилось, так как нашлись свидетели. И тогда этот идиот Стефан взял вину на себя. На что он рассчитывал, я так и не понял, но Наинда с большим удовольствием все на него свалила. Ректор тоже воспользовался инцидентом, чтобы выступить по поводу того, какой сброд принимается в Университет с королевскими стипендиями. И тогда я за Стефана вступился, хоть этот дурень и не заслуживал. Стал опрашивать свидетелей, собирать доказательства. По всем показаниям выходило, что на месте преступления были двое. И тогда, — я усмехнулся, — обвинили как сообщника Стефана меня.

— Не может быть! Ректор Цильдис…. Я встречала его несколько раз, но он не произвел на меня впечатления человека способного на такую подлость.