Эти чудовищные узы

— Я проснулась, — говорю я, мои губы дрожат. — Я проснулась, а тебя… тебя не было. Я была… — я подавила всхлип. Я делаю вдох через нос. Выдыхаю через рот. Я чувствую, что падаю. Я чувствую, что падаю, и никто меня не поймает. Не в этот раз. — Моя одежда…

Челюсть Люцифера снова сжимается. Как и хватка Мейхема, хотя в ней нет угрозы.

— Мне так жаль, Сид. Мне жаль, что я не смог спасти тебя. Мне чертовски жаль.

Люцифер почти выплакал слова.

— Что. Случилось?! — выкрикиваю я. Люцифер действительно вздрагивает. Никто не двигается. Кажется, что никто не дышит.

— Это ничего не изменит, — холодно говорит Джеремайя. — Это не улучшит ситуацию. Ты ведь понимаешь это, не так ли? Мы можем уладить это между нами. Но ты не заставишь ее полюбить тебя.

— Это был не я, Лилит.

Люцифер выглядит в равной степени страдающим и разгневанным. Мне нужно знать, что, черт возьми, произошло той ночью, прежде чем я решу, как я собираюсь это изменить.

— Это был не я. Это был он, — его глаза перебегают на Джеремайю, стоящего у него за спиной, сужаются в щели, когда он поворачивает голову. С усилием он отводит взгляд от него и снова фокусируется на мне.

— Он нашел тебя. На карусели.

Я помню.

— Но тогда он не знал, я думаю, кто ты. Он просто хотел тебя. Мы никогда не доверяли ему, но мы пытались. Боже, как мы старались. Он был единственным, кто мог бы трахнуть нас в Ночь Несвятых. Единственный, блядь, единственный.

На секунду он обхватывает голову руками. Потом поднимает глаза. Он прикусывает губу. Я вижу, как на ней блестит кровь, когда он снова начинает говорить.

— Он должен был убить меня. Боже мой, — он закрывает рот рукой, размазывая кровь. Затем он опускает ее.

— Он… он пытался причинить тебе боль, Сид, — он качает головой, и его голос дрожит. — Он вернулся. Он пытался причинить тебе боль, — последние слова прозвучали как рык. — Он заставил меня смотреть, как это происходит. Ты… ты была едва в сознании. Едва проснулась. Но ты думала, что он — это я. Ты позволила ему, потому что не знала. О Боже, ты не знала. Он заставил меня смотреть. Я не мог двигаться. Он накачал всех нас наркотиками.

Я вспоминаю стол с напитками в фойе обветшалой психушки.

— Потом он разбил бутылку о мою голову и привязал меня к чёртову бетонному столбу. Он ждал, пока я очнусь, — его грудь поднимается и опускается, все быстрее и быстрее. Он снова проводит по лицу, как будто может выкинуть воспоминания из головы.

— Он ждал. Я пытался добраться до тебя, — он поднимает рубашку, и я вижу шрамы вдоль его идеального пресса, толстые и серебристые. Форма чего-то, похожего на веревку. Он отпускает рубашку, и мои глаза возвращаются к его глазам.

— Я пытался добраться до тебя. Но он не… в какой-то момент он понял, кто ты. Он не дошел до конца, Сид. Хрен с ним, если это тебя утешит, но он не дошел. Должно быть, он узнал тебя, потому что остановился. Он остановился, снова ударил меня и утащил тебя. Но я думал, что смогу найти тебя. Я не знал, что он… Я не знал, что он твой брат. Мне так чертовски жаль, Сид. Мне так чертовски жаль.

Я не двигаюсь. Я едва держусь. Еле держусь. Моя голова кружится. Мой разум пытается спасти меня, пытается не думать о той ночи. И я не вспоминаю. Я не хочу вспоминать. Я не хочу думать об этом. Думать о Джеремайе. О его толстовке.

О нем, возвышающемся надо мной. Ждет, когда я приду в себя. О том, как он отвез меня в отель. Вымыл меня. Скрабировал мою кожу.

Я не хочу думать.

Я не смею смотреть на него. Никто не говорит. Мой брат ничего не говорит.

Я откидываю голову назад, к груди Мейхема. Он — каменная стена позади меня

— Убей меня на хрен, — приказываю я Люциферу. Я снова ударяюсь головой о Мейхема. Люцифер качает головой.

— Нет, Сид, — я смотрю, как он снова сглатывает, как он пытается взять себя в руки. — Нет, Сид. Нет. Не дай ему выиграть.

Я снова откидываю голову назад, врезаясь ею в Мейхема.

— Кто-нибудь, блядь, нажмите на курок. Ты же Люцифер, в конце концов. Отправь меня обратно в ад.

— Не дай ему выиграть, Лилит.

Что-то в этом имени заставляет меня огрызаться. Бросив последний взгляд на Люцифера, я вырываюсь из рук Мейхема. Он отпускает меня. Я обхожу Люцифера стороной, и глаза моего брата устремляются на меня. Его лицо белое. Призрачное.

По крайней мере, те его части, которые не залиты кровью и уже начали покрываться синяками. Он выглядит потерянным. Я понятия не имею, о чем он думает, но он не двигается, как и Николас, Кристоф или Трей, пока я пробираюсь к брату. Я поднимаю кулак, отвожу его назад и бью его по лицу так сильно, как только могу.

Его нос хрустит под моим кулаком, его голова откидывается назад. Когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, я вижу, что в его глазах стоят слезы, а из носа капает кровь. С его лица. Из его рта, где Эзра добрался до него. Я не знаю, почему Эзра сорвался, но у меня нет времени думать об этом. Я все еще держу кулак поднятым. Я снова сжимаю его.

— Сид, — голос Николаса. Я смотрю на него. Он все еще склонился рядом с моим братом.

— Ты знал? — тихо спрашиваю я его, не опуская руку.

Он отводит взгляд, на полсекунды. И я знаю.