Эти чудовищные узы

Он не реагирует ни на секунду. Ничего. Даже не моргает.

Затем он хватает меня за локоть и вытаскивает из ванной в коридор. Я слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться, пока мы не оказываемся в том, что, как я предполагаю, является его временной спальней в этом месте, и он захлопывает дверь, запирая ее.

Он забрасывает меня внутрь, и я кручусь на месте, мозг снова работает.

— Я убью тебя на хрен, — выплевываю я на него в ярости. Его штора закрыта, кровать застелена белыми простынями, как в чертовом отеле.

Он ничуть не выглядит запуганным моей угрозой.

— Ты ни черта не знаешь обо мне. Или о ней. Или Люцифере. Или о нас.

Я закатываю глаза и качаю головой.

— Многое из того, о чем я не хочу знать.

— Твой брат предал нас. Мы должны взять тебя в качестве платы.

— Плата? Вы не банда, если ты не знаешь. Вы кучка испорченных придурков, которые… — он хватает меня за горло, прежде чем я успеваю закончить, и швыряет меня на кровать.

Я прижимаюсь спиной к стене, наблюдая за ним. Жду.

Он подходит к занавеске и отдергивает ее.

— Хочешь знать, как сильно Люциферу на тебя насрать? — он показывает в окно на что-то, что я не могу разобрать, но мой желудок вздрагивает.

А потом я чувствую это. В самый неподходящий момент я чувствую таблетки, которые я только что вынюхала. Они заставляют меня чувствовать себя… легкой. Может, это мое воображение. Я ни черта не смыслю в таблетках, но не может быть, чтобы они действовали так быстро, и все же… Улыбка расползается по моему лицу, но я борюсь с ней.

— Он жалеет тебя. Вот и все, — говорит Мейхем, все еще указывая на окно.

Я сопротивляюсь странному желанию улыбнуться и ползу к краю кровати, соскальзываю с нее и встаю рядом с ним у окна. Я чувствую жар его тела, запах марихуаны, одеколона и кожи.

Я следую за его пальцем.

Я вижу толпу, собравшуюся вокруг костра, и вижу, как Атлас подхватывает Натали, обхватывая ее ногами. Я вижу Эзру, все еще ухаживающего за костром. Я не вижу Кейна и помню, что он внизу. И на мгновение я не вижу Люцифера.

Пока не вижу.

Я перестаю дышать.

Он обнимает симпатичную фигуристую девушку с длинными светлыми волосами, собранными в высокий хвост. Я не узнаю ее, но он прислоняется к ней, а она прижимается к нему, а потом он шепчет ей на ухо, и она откидывает голову назад и смеется. На ней обрезанные шорты, а куртка повязана на талии.

— Тебе здесь не место, — говорит Мейхем рядом со мной.

Я поворачиваюсь к нему лицом, сглатывая гнев, прежде чем позволить себе действительно почувствовать его. Вместо этого я принимаю таблетки. Я заставляю себя улыбнуться. Его глаза — щели, он смотрит на меня, но не двигается.

— Тогда заставь меня уйти, — шепчу я, наклоняясь к нему ближе.

На мгновение он ничего не говорит. Только смотрит на меня, скрестив руки. Я рассматриваю его бицепсы, татуировки на них, перевернутый крест на его лице, его длинные ресницы. А потом он толкает меня обратно на кровать.

Я смеюсь.

— Это не дверь, — дразню я его. Он стягивает рубашку через голову, расстегивает ремень. На его груди еще больше татуировок, спускающихся к прессу.

Но прежде чем подойти ко мне, он наклоняет голову и встречает мой взгляд.

— Ты хочешь этого? — спрашивает он меня.

Я прикусываю губу, и его глаза находят мой рот. Затем я произношу задыхающееся «Да», и он делает шаг ближе.

Расстегнув молнию на джинсах, он спускает штаны, и я вижу его твердый член под черными трусами-боксерами.

Он вылезает из штанов и делает еще один шаг ко мне.

— Я знаю, что ты брала таблетки у Натали, — говорит он низким голосом. — Я видел, как ты это делала.

Еще один шаг. Я прижимаюсь спиной к стене, подтягиваю колени к груди.

— Я большая девочка, — бормочу я.

Уголок его рта дергается в улыбке, но его взгляд не игривый.

— Ты уверена, что хочешь этого? Потому что Люцифер может быть грубым, — смеется он, — но я чертовски беспечен.

Я делаю вдох и смотрю в окно. Но с того места, где я сижу на одолженной у Мейхема кровати, я ничего не вижу. Я просто киваю. К черту Люцифера. К черту Несвятых. Какая теперь разница? Я уйду отсюда, когда все закончится. Я уйду и никогда не вернусь. Я больше никогда их не увижу.

— Да, — отвечаю я ему.

И тут он наваливается на меня.

Он стягивает с меня рубашку, стягивает джинсы и бросает их на пол. Сквозь туманную дымку алкоголя и таблеток я понимаю, что на мне серые хлопковые трусики, но я также понимаю, что здесь довольно темно, и мне все равно.

Мейхема, похоже, это не волнует. Он буквально разрывает их на две части, и я пытаюсь протестовать, но он пихает меня головой в кровать, и, черт возьми, мне это нравится. Он проводит рукой по моей заднице и под ней, к моей щели.

Я стону, а его другая рука еще сильнее вжимает мое лицо в кровать. Он наклоняется надо мной, упираясь прессом в мою спину.

— Не шуми, Ангел, — шепчет он мне в шею.

Я смеюсь, но он обхватывает рукой мое горло, и я замолкаю.

— Я же говорил тебе, я беспечен. Особенно с вещами, которые я хочу сломать.

И тут рука над моей киской двигается, и он прижимает кончик своего толстого члена к моему входу.

— Не кричи, — приказывает он, а затем вводит в меня свой толстый член.