Эти чудовищные узы

Я выдыхаю, переводя взгляд на реку, на темную воду, проносящуюся мимо нас, в нескольких футах от того места, где я сижу. Мне кажется, что в прошлом году меня захлестнуло более быстрое течение, чем это, и я просто ждала, когда утону. Но сейчас… мне кажется, что кто-то бросил мне спасательный круг. Я все еще в воде, все еще плыву по течению, но, может быть, теперь я не утону.

— Я знал, что Джеремайя знал, что я не был уверен, — тихо продолжает он. — Но я понял, что он придет за ними. Вот почему я был там, когда ты была там. Я не ожидал увидеть тебя там. Я не был уверен, почему ты ненавидишь меня, но когда я встретил тебя здесь, после того, как я искал твои следы все это время… я понял, что ты не знаешь. Ты не могла знать.

Он потирает руки, как бы пытаясь согреться. На нем серые баскетбольные шорты и черная майка. Я хочу придвинуться к нему ближе. Но я не делаю этого. Какой в этом смысл?

— Я знал, что Джеремайя узнал тебя, — тихо продолжает он. — Той ночью. Но я не знал, кем ты была. Потерянная любовь? — он кашляет. — И я знал, что ты была эскортницей, — он одаривает меня небольшой улыбкой, белые зубы почти сверкают в темноте.

— Я не был уверен, пока мы не встретились здесь, в лесу. Я не был уверен, что ты не любишь его или что-то в этом роде. Но потом, когда я понял, что ты ненавидишь меня… все встало на свои места. И я понял, что ты бы не была с ним, если бы знала. Я не так много знаю о секс-работе, — признается он. — Но я знаю, что согласие — это чертовски важно. И ты не была похожа на девушку, которая была бы согласна с тем, что произошло той ночью. И твоя злость на меня, она все расставила по своим местам, — он щелкает пальцами, подчеркивая свою точку зрения.

— Но я понятия не имел, что он был твоим… — он не может произнести это слово. Я не хочу, чтобы он говорил. — Мейхем сжег дом Бруклин, чтобы отплатить ему за то, что он сделал с нами, и предупредить ее. И его клуб тоже. Но я хотел найти тебя. Мне просто нужно было знать, что ты жива и в порядке, — он вздыхает. — Он никогда не упоминал о сестре. Я знал, как он поступил со своей приемной семьей. Я думал, что это доказывает его преданность, что он сделает все, что потребуется, несмотря ни на что, — он проводит рукой по лицу. — Это так, я думаю. Но его преданность — это ты.

Я слегка смеюсь, чувствуя, как сжимается мое горло. Я провожу рукой по шее.

— Раньше это бы не сработало, ты знаешь, — говорю я, мой голос тихий. Но он смотрит на меня. Он смотрит так, будто цепляется за каждое слово. — Я бы не оставила Джеремайю. Он бы не перестал меня искать. Он и сейчас не перестает. Я уверена, он знает, что я здесь, — я сглатываю, но заставляю себя продолжать. — Это никогда не было бы выбором для нас. Узы, которые связывают, и все такое.

Даже когда я произношу эти слова, мое сердце разрывается на две части.

На мгновение между нами воцаряется тишина.

— Это чудовищные узы, — наконец говорит Люцифер, его слова звучат тяжело. Я смотрю, как он сглатывает. И мне хочется придвинуться к нему. Обнять его за шею. Притянуть его жилистое, худое тело к себе. Понять, что может произойти между нами.

Но я не могу. От этого будет только больнее. Для нас обоих. Неважно, что ребенок Джули не его. Это не является решающим фактором. И никогда не было.

Это, как он сказал, эти чудовищные узы. Это запятнанная история. Люцифер спас мне жизнь в ту ночь на Хэллоуин. Но я сломала её. Мой брат сломал нас обоих. Он предал Несвятых, и я не могла жить напоминанием об этом предательстве для них, даже если я была всего лишь отчужденной сестрой.

Этого не может быть.

Я хочу спросить его, как далеко это зашло. Я хочу спросить, что именно он видел, за чем наблюдал. Но я также не хочу знать.

Поэтому вместо того, чтобы подойти к нему, вместо того, чтобы прикоснуться к нему, я встаю и начинаю идти внутрь. И даже когда он шепчет мое имя, как отчаянную мольбу, я не оглядываюсь.

Вместо этого я наткнулась прямо на Атласа, за мной захлопнулась дверь.

Атлас берет мои руки в свои мозолистые ладони и ухмыляется. Глуповато.

— Убери этот гребаный хмурый взгляд со своего лица, — говорит он негромко. — Завтра вечером у нас будет чертова вечеринка.

Глава 26

Настоящее

Я протестую. Я жалуюсь. Я стону. Но оказывается, что Несвятым наплевать на мои чувства, потому что на следующий день, когда солнце начинает опускаться за реку, маленький домик в парке набивается до отказа.

Я набираюсь смелости и спрашиваю Мейхема, придет ли Риа. Он одет в черные рваные джинсы, и его голубые глаза сужаются на меня.

— Нет, — отвечает он, затем делает затяжку сигареты, спускается по ступенькам крыльца и уходит.

Ну, что ж.

Это официально означает, что я никого здесь не знаю. Кроме Несвятых.

Я беру напиток у Атласа, который сует мне в руку черный пластиковый стаканчик. Все это напоминает мне ту ночь, но мы не пойдем в психушку, Люцифер обещал мне. Он сказал, что это для ночи Несвятых. А до Хэллоуина еще два дня.

Я выпиваю всю водку с содовой, которую дал мне Атлас, пока он наблюдает.