Эти чудовищные узы

— О чем ты думаешь? — тихо спрашивает Люцифер, все еще глядя в пол. Он двигает ногой, обутой в черный носок, взад-вперед по дереву, как будто не может стоять на месте.

Я смеюсь. Это звучит фальшиво даже для моих собственных ушей. Он и есть фальшивый. Полный злобы, гнева и боли.

— Я думаю о том, каково это — выбраться отсюда и никогда не возвращаться.

Глаза Люцифера поднимаются к моим.

— Откуда? — спросил он, нахмурившись.

Я снова смотрю в окно, на тот клочок света, который я могу видеть. Я подтягиваю колени к груди, одеяла все еще натянуты на меня.

— Из этого города.

Могу поклясться, что слышу его выдох. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, наклонив голову в немом вопросе.

— Я думал, ты имела в виду… — он проводит рукой по своим черным кудрям. — Я думал, ты имела в виду, что ты можешь… как тогда, когда мы впервые встретились… что ты уедешь отсюда.

Самоубийство.

Он не хочет этого говорить.

— Как ты узнал? — спрашиваю я его. Мой голос звучит отстраненно. Я стараюсь, чтобы так и было. Я прочищаю горло. — Как ты узнал, когда встретил меня?

Он слегка улыбается, ямочка вспыхивает, но искра не появляется в его глазах.

— Я видел пистолет, — говорит он, как и накануне вечером. — Я знаю, как выглядит настоящий пистолет. И этот воздух был вокруг тебя…

— Депрессии? — спрашиваю я, изогнув бровь.

Он смеется, сладкий раскатистый звук, от которого у меня в груди все сжалось.

— Нет, нет. У тебя не было депрессии. Не тогда. Ты была… взволнована. Я знал, что это знак. Это всегда так, в конце.

Я нахмурилась.

— Откуда ты это знаешь? — я была взволнована. Я знала, что меня ждет следующее приключение. Что эта жизнь закончится. Что я смогу начать новую в другом месте. Или в темноте.

Он пожимает плечами.

— Моя мачеха едва терпела меня большую часть времени, когда я жил с ней. Я получил свои деньги и уехал от семьи, когда закончил университет несколько месяцев назад, — он выдохнул, оглядывая комнату. Ему удается рассмеяться. — Клянусь Богом, мой дом лучше, чем это дерьмо.

Я хмурюсь.

— Твоя мачеха? — спрашиваю я его.

Он кивает.

— Ты многого обо мне не знаешь. О Несвятых. Общество шести. Но то, что случилось с тобой, Сид… — он прочищает горло, лезет в карман и достает сигарету и зажигалку. Но он просто держит их в руке, сжимая в кулак. — Я не могу себе представить, — наконец говорит он. — Но моя мачеха… когда она не кричала на меня… она… любила меня.

Воздух в моих легких выходит.

Я не хочу это слышать. Я закрываю глаза, прислоняюсь головой к изголовью кровати. Я не могу это слышать. Не могу думать о боли, через которую прошел Люцифер до того, как встретил меня.

— В любом случае, — продолжает он, торопясь, — я знал это волнение, потому что сам испытывал его раньше. Я знал, потому что думал об этом раньше.

Я открываю глаза.

— Что тебя остановило?

Он подносит сигарету к губам, прикуривает и делает длинную затяжку. Он кладет черную зажигалку обратно в карман и выдыхает облако дыма. Когда оно рассеивается, он наконец отвечает мне.

— Пистолет не был заряжен, — он смеется, качая головой. Как будто это все шутка. Так оно и есть, наша жизнь. Одна ужасная, ужасная развязка за другой. — Я нажал на курок, не зная многого об оружии тогда, когда я был еще ребенком. Он щелкнул, и я вздрогнул, — он делает еще одну затяжку, выдыхая ее. Высыпает пепел прямо на пол. Он смотрит в окно. — Когда я вздрогнул, я понял. Я еще не был готов к этому.

Я вздыхаю.

— Знаешь, Люцифер, — говорю я, произнося его имя.

Он смотрит на меня, как будто чего-то ждет. Отчаянно надеясь, что то, что я скажу дальше, исправит это. Исправит нас.

— Ты был моей дрожью, — говорю я ему, и я серьезно. — Когда ты просунул свою руку в мою… — я улыбаюсь, проводя рукой по своим коротким волосам. — Ты был моей дрожью.

***

Джеремайя не приходит. Он не пришел ни в тот день, ни на следующий. Ни через неделю. Я каждый день бегаю трусцой в парке Рэйвен, покупаю одежду, но в остальном никуда не уезжаю. Мне это не нужно. Я знаю все места, где прячется мой брат, вернее, я знаю их достаточно, чтобы ударить его по больному месту. Я знаю Бруклин. Я знаю ее расписание. Я также знаю, что если я вернусь в особняк Рейн, меня впустят.

На это я и рассчитываю.

Мой план прост. Обманчиво прост.

Но придется подождать.

Несвятые приносят еду в дом, где мы остановились. Они даже готовят. Другие люди, которых я не знаю, тоже приходят. Мужчины с оружием. Мужчины, которые, как я знаю, охранники. Но они никогда не остаются на ночь. Люцифер увольняет их на закате каждый божий день.

Он сказал мне, что этот дом принадлежит ему. Не парк, потому что город не продал бы его ему, а дом. Тот, в который он и меня привел. Где я узнала правду об Джеремайи. И дом, в котором живет Джули с ребенком.

Мы сидим на заднем крыльце старого дома, на ступеньках, смотрим на реку Рэйвен в нескольких футах от нас. Тихий звук журчащего в темноте ручья по-своему успокаивает. Люцифер курит, и я наслаждаюсь его ароматом. Мне как-то… комфортно.