Эти Дети

Две рыжих головы бежали вдоль пустой однополосной дороги, которую местные гордо именовали «шоссе». Девочка запыхалась и прижимала руку к груди, словно пытаясь сдержать выпрыгивающее сердце; на спине её висел небольшой потрёпанный желтый рюкзак. Мальчик бежал быстрее, постоянно оглядываясь на золотые косы подруги, чтобы те не отставали. На его спине висел куда более громоздкий мешок с веревками вместо лямок. Солнце не сбавляло обороты и раскаляло воздух, в носу пересохло, и стало больно дышать.

– Я больше не могу! – закричала Элизабет, сбавляя шаг. Мальчик не останавливался, – Рик! Остановись!

Эрик развернулся и остановился, упер ладошки в колени и выгнул спину с тяжелым грузом:

– Нам до первой остановки… по плану… – задыхался он, – еще минут тридцать. Ставлю сто тысяч на то, что ты сможешь продержаться.

– У тебя нет денег, – улыбнулась Элизабет и сделала несколько шагов вперед.

– А вот и не правда! – рассмеялся мальчик, – Ты забыла? – он достал из кармана шорт свёрток и потряс им. Внутри зазвенели монеты, – А это что тогда?

– Но там нет и десяти тысяч, а ты ставишь сто! – она шагнула еще раз.

– Да, ты права, – Эрик развернулся к ней спиной и зашагал, ускоряя шаг, – у меня нет ста тысяч, и десяти – тоже. Но зато у меня есть твои нарядные платья, которые могут запросто потеряться по дороге…

– Ты этого не сделаешь! – вскрикнула девочка и зашагала вслед за ним.

– Ёще как сделаю: не в твоём же рюкзаке все наши вещи! – рассмеялся Эрик. Элизабет надула губы и, быстрее перебирая ступнями, поравнялась с другом. Через несколько секунд они уже снова бежали: она – быстро семеня крохотными ножками, он – оглядываясь назад на танцующие косички. Когда он увидел, что Элизабет больше не может быстро бежать, он перешел на медленный шаг, а после вообще остановился, дожидаясь ее. Когда они снова поравнялись, Эрик сказал:

– Не отставай – осталось совсем немного, – и, взяв её за руку, снова побежал.

Через двадцать минут ребята остановились, Эрик смотрел то на карту, то на часы и хмурил брови. Элизабет испугалась:

– Мы что, заблудились? – прошептала она.

– Нет, – улыбнулся Эрик, – просто прибежали быстрее, чем я ожидал, – еще немного изучив карту, он добавил, – Не плохо. Теперь сюда, – и указал длинной рукой в сторону тропинки, бегущей между стоящих порознь ёлок.

– Рик, может, сойдем с тропинки и пойдем как-то иначе? – спросила вдруг Элизабет.

– Это еще зачем? – остановился Эрик.

– По тропинке кто-то может пойти. Тогда нас увидят. Давай перестрахуемся!

– Умно! – сказал Эрик и окинул подругу с ног до головы взглядом одобрения, – А я и не подумал… – ребята сошли с тропы в траву и скоро зашагали в густеющий лес.

Жара спадала, на небе показались густые облака. Повсюду разбегались смешные дрожащие тени. В одной руке Эрик держал карту, в другой – руку Элизабет. Они шли нога в ногу. Иногда Эрик останавливался, смотрел в карту, хмурил брови, – сердце Элизабет сжималось в такие минуты и переставало биться – отпустив руку подруги и достав из-за уха карандаш, он рисовал линии и стрелки, потом убирал карандаш обратно, тихо говорил: «Теперь туда» и, указав направление, снова брал Элизабет за руку.

Через двадцать минут Эрик остановился, но не отпустил руку Элизабет, а стал оглядываться. Лес был живой: в воздухе пищали мошки, по деревьям перебегали рыжие хвосты белок, над головой носились друг за другом птицы, шуршали вокруг листья кустов и деревьев.

– Что-то не так? – спросила Элизабет, заглядывая в глаза другу.

– Похоже на то, – немного помолчав, сказал Эрик. Элизабет обняла руку мальчика и испуганно быстро задышала:

– Что такое?

– Не помнишь?

Девочка медленно помотала головой из стороны в сторону.

– Здесь уже должен был быть наш домик, – Эрик снова посмотрел на карту, – Может, мои данные не верны? – и он, оглядывая ветки деревьев, медленно пошел вперед. Элизабет боялась осматриваться – вдруг она увидит что-то страшное! – но всё равно последовала примеру друга – оставаться в лесу ночью без укрытия было куда страшнее!

Лес уже был окутан прохладным ветром, а солнце садилось, и света почти не было, когда вдруг Элизабет дернула Эрик за руку и вскрикнула:

– Рик!

– Тише! – осадил её друг, – Что такое? – он резко развернулся к ней и смотрел в ее огромные серо-голубые глаза.

– Вот же он! – она показала пальцем в сторону какой-то небольшой деревянной постройки в ветках ели, – а вот и лестница!

Ребята поспешили забраться в укрытие, сели на пол у стены и задремали.

В городе уже спали все, кроме двух перешептывающихся на кухне детского дома женщин.

– Ты везде обошла? – спрашивала женщина с густыми темными волосами, собранными в пучок.

– Везде, – отвечала ей другая женщина с кудрявыми светлыми.

– Нигде не было? – снова спрашивала дама с пучком.

– Нигде, – отвечала вторая. Руки её тряслись, и из краев большой красной кружки то и дело выплескивался горячий чай, проливаясь на ее длинную белую юбку. В этом детском доме все воспитательницы (а их было две) ходили в таких юбках.