Эти Дети

Эрик любил просыпаться рано. Каждое утро он с нетерпением подходил к окну и смотрел на небо. Если солнце поднималось из-за горизонта, оставляя за собой шлейф нежно-розовых полос, то настроение Эрика с той же секунда становилось хорошим; если облака скрывали восход звезды, Эрик ходил целый день задумчивый и угрюмый; если же с самого утра шел дождь, Эрик ходил понурый и тревожный. Но был еще один критерий к настроению Эрика – он всегда спал неподалёку (вернее, она) – настроение Элизабет. Если она, проснувшись и только-только оторвав голову от подушки, улыбалась, а, одеваясь, застенчиво пританцовывала под музыку в голове, то настроение Эрика становилось таким же праздничным. А если Элизабет, проснувшись, была тиха и задумчива, Эрик и в этом ей подражал. Но в отличие от душевного расположения Эрика, настроение Элизабет ни от чего не зависело: с каким проснулась – с таким целый день и проходила.

Первый рассвет, который Эрик встретил в домике, был, бесспорно, прекрасен: солнце плыло медленно и сонно, словно само только поднималось с постели, разводило по небу тысячи играющих лучей; за солнцем следовал шлейф нового платья – оно было больше красным, чем розовым, и больше золотистым, чем жёлтым. Лучи пробегали по верхушкам елей и спускались ниже на колючие ветви. Добравшись до окна домика, они ненадолго задержались на лице спящей Лизы и осторожно прикоснулись к щеке Рика. Элизабет развела руки в стороны, изогнув ноги так, что тряпка, которой она была укрыта всю ночь, сползла и оголила бедро девочки. Она медленно, щурясь, подняла веки. Золотистые ресницы окаймляли голубые глаза.

– Доброе утро? – спросила она друга.

– Еще какое! Жаль, что ты опять всё упустила, – прошептал Эрик.

– И вовсе ничего не упустила, – Элизабет села на полу, снова натягивая на ноги полосатую ткань,– Я же не весь день проспала!

– Удивительно… – прошептал возмущенно Эрик, но девочка его не услышала. Она встала с пола и натянула на ноги короткую зелёную юбку.

– Голодный? – спросила она его.

– На твоем месте я бы думал о том, куда мы идём дальше.

– Это ещё зачем? – Элизабет было начала аккуратно складывать свою постель, но неоднозначность фразы, произнесенной другом, её остановила, – Мы же составили план еще до побега.

Рик молчал. Элизабет продолжила складывать покрывало, успокаивая себя мыслями о том, что у них всё расчерчено на карте. Когда же она дотронулась до подушки, на которой спала, на полу виднелось темное пятно.

– А это еще что такое? – спросила Элизабет и отшагнула от «постели». Эрик подошел к пятну, нагнулся и дотронулся до него. Пятно было высохшим. Эрик поднес пальцы к носу и закашлялся:

– Это кровь.

Элизабет села на стол.

– Как думаешь, – сказала тихо она, – здесь кого-то убили?

Эрик не отвечал.

– А что, если кто-то узнал о нашем побеге и решил подкараулить нас здесь. Чтобы убить?.. – вскрикнула девочка. Голос её дрожал.

– Ещё скажи, что это пятно от предыдущей жертвы нашего убийцы! – рассмеялся Эрик, – Ты никогда еще так серьезно ничего не воспринимала! – сказал он, опуская руку в ведро с водой, – Кроме физики, конечно… – улыбаясь, добавил он и взглянул на подругу. Никогда он ещё не видел её такой напуганной.

– Эй, – он подошел к ней и взял мокрой рукой за подбородок, – ты чего?

Элизабет замялась, закрыла глаза, и на щеки ее выбежал застенчивый румянец:

– Рик, я не хочу, чтобы ты так умер, – шепотом сказала она, положив ему на щеку свою руку. Взгляд её стал мокрым – в них, казалось, было больше воды, чем в том ведре.

– Я не умру, – сказал Эрик, – по крайней мере, так. Обещаю.

Они обнялись и рассмеялись.

– А всё-таки это глупо! – сказала вдруг Элизабет, вскочив со стола, – Чтобы тут, в этом милом месте кто-то кого-то уб… – договорить она не успела. Дверь отворилась, и на пороге показались две тёмноволосые головы, уже знакомы нашему читателю.

– Вы кто? – Лариса подошла к Элизабет так близко, что каждая из девочек чувствовала дыхание другой.

– Это вы кто? – вскрикнула вдруг Элизабет и подошла еще ближе к Ларисе.

Тем временем, в загородном доме родители пропавших детей устроили настоящий переполох. Но прежде, чем рассказать, на сколько изменилась обстановка в Белом Замке (как называли свой дом сами жильцы), следует рассказать о том, какой она была до пропажи самого ценного, что в нем было.

Замок находился на возвышении и был выстроен из крупного белого кирпича. Территория была обнесена высоким кованым железным забором с такими же кирпичными колоннами, над которыми нависали ветви раскидистых ив и привезенных из разных стран экзотических деревьев – крона их была розовым пухом, словно сахарной ватой, в очередь за которой на ярмарках выстраиваются дети. После утренних занятий Лара забиралась на их ветви, чтобы спрятаться от назойливой мачехи. Мачеха Лары и Роджера появилась в их доме в тот же год, что пропала их мать. Обстоятельства исчезновения были весьма странными: по приезду из Индии отец бегал счастливый по дому, рассказывая всем, как удивительна эта страна: