Эти летние дожди...(Избранное)

Сказали мне,
что я стонал
во сне.
Но я не слышал,
я не знал,
что я стонал
во сне.
Я не видал
ни снов,
ни слов
я не слыхал —
я спал,—
без сновидений сон.
Товарищ утром
мне сказал,
что слышал
долгий стон,
как будто
больно было мне —
так
я стонал
во сне,
Да,
все, что сдерживалось днем,
затихшее
в быту дневном,
уже давно
не боль,
не рана,
а спокойный шрам,
рубец,
стянувшийся по швам,—
а что
для шрама соль?
Да!
Я забыл
луга в цвету
и не стонал
о ней,—
я стал считать
ту,
что любил,
почти
любовью детских дней.
Но если б знали вы —
как это все
взошло со дна,
очнулось
смутной раной сна
и разошлось,
как швы.
Но я
не видел ничего
во сне.
Я спал
без снов.
Товарищ
в доме ночевал,
и это
я узнал
со слов…
Как мог
таким я скрытным стать
и спрятать от себя
боль
и бездумно спать?
Но боль живет,
и как ни спишь,
и как ни крепок сон,
какую б ночь
ни стлала тишь —
все слышит,
знает стон,
все помнит стон,
он не забыл
ту,
что бессонно я любил
в дали
ушедших дней,
стон
мне
напоминал о ней,
чтоб днем
не больно было мне,
чтоб я стонал
во сне.

Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.

Москва: Худож. лит., 1974.

БОЛЬ

Умоляют, просят:
— Полно,
выпей,
вытерпи,
позволь,
ничего,
не будет больно…—
Вдруг,
как молния,—
боль!
Больно ей,
и сразу мне,
больно стенам,
лампе,
крану.
Мир,
окаменев,
Жалуется
на рану.
И болят болты
у рельс,
и у угля в топках
резь,
и кричат колеса:
„Больно!“
И на хлебе
ноет соль.
Больше —
мучается бойня,
прикусив
у плахи боль.
Болит все,
болит всему,
и щипцам
домов родильных,
болят внутренности
У
снарядов орудийных,
моторы у машин,
закат
болит у неба,
дальние
болят
у времени века,
и звон часов —
страдание.
И это всё —
рука на грудь —
молит у товарищей:
— Пока не поздно,
что-нибудь
болеутоляющее!

Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.

Москва: Худож. лит., 1974.

СЛУЧАЙ С ТЕЛЕФОНОМ

Жил да был
Телефон
Телефонович.
Черномаз
целиком,
вроде полночи.

От него
провода
телефонные,
голосами
всегда
переполненные.

То гудки,
то слова
в проволоке узкой,
как моя голова —
то слова,
то музыка.

Раз читал
сам себе
новые стихи я
(у поэта
в судьбе
есть дела такие).

Это лирика была,
мне скрывать
нечего —
трубка
вдруг
подняла
ухо гуттаперчевое.

То ли
ловкая трель
(это, впрочем, все равно),—
Телефон
посмотрел
заинтересованно.

Если
слово поет,
если
рифмы лучшие,
трубка
выше
встает —
внимательней слушает.

А потом уж —
дела,
разговоры
длинные…
А не ты ли
была
в те часы
на линии?..

Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.

Москва: Худож. лит., 1974.

НЕТ ЗОЛУШКИ